Явление народу. Вячеслав Морочко

черненьких «сомиков», рыская в воздухе, с воем несется к орудию. Сердце вот вот разорвется. Отчаянно жалко себя…

      Просыпаясь от крика, Марина Васильевна проклинала свою «ледяную» постель и эту холодную, точно склеп, комнатушку, в которой жила когда-то с родителями. Молча думала, нет, невозможно, чтобы так кончилось, чтобы жизнь не имела высокого смысла, и чтобы предчувствие близкого невыразимого счастья, которое ощущала ребенком, обмануло ее.

      Глава третья

      Из метро на поверхность поднялся высокий худой человек в черной куртке из «жеваной» кожи. До места работы ему можно было доехать автобусом, но Владимир Владимирович Пляноватый, главный специалист ГНИИПРОСВЯЗИ (Государственного научно-исследовательского и проектного института связи), предпочел добираться пешком. В фамилии «Пляноватый» была какая-то незаконченность, как если бы некто, заведовавший «специальным котлом», где «варились» фамильные прозвища, не очень себя затруднив, подцепил, что попало и швырнул, словно кость: «На живи и грызи».

      Выйдя на воздухе Владимир Владимирович освободился от пут метросна, где приснилась большая картина, от которой его брала оторопь. Человек шел, поеживаясь, хотя было не жарко, не холодно. Он боялся погоды, когда свежесть с теплом, «сговарившись», давали сплошное блаженство, гнали буйные токи по жилам, и делалось сладко и, точно мальчишке, хотелось куда-то нестись…

      Миновав виадук, Пляноватый увидел стеклянную рвущую вышние ветры «скалу» своего института и мысленно улыбнулся пришедшему в голову слову: «командированный».

      – В самом деле, кто ж я еще! Ведь задачка поставлена круто: «Пойди и верни». А когда начинать, не известно, – объявят особо.

      Жизнь могла бы казаться красивой, если б под руку не толкали лихие прозрения. Не собираясь выстаивать очередь к лифту, чувствуя свежую силу и легкость, на девятый этаж Владимир Владимирович поднимался прыжками в две-три ступеньки без отдыха, не сбивая дыхания. Он сам себе нравился и, вышагивая по коридору, слегка удивлялся, почему попадавшиеся навстречу девочки-техники не обращают на такого красавца внимания.

      Возле двери ждал Марк Макарович – тоже Главный специалист, но уже в приличных годах. Он умел читать мысли: «Фто, не хотят замефтять молодфа? А вы фами не пяльтефь, дайте им ваф равглядеть. Венфины – народ офтень фтонкий, фтефнительный». У коллеги не ладилось что-то с «согласными». Поначалу это казалось игрой, нарочитым коверканьем слов. Но подобные вещи, привыкнув, перестаешь замечать. Он был шустр и мал ростом, как говорят: «метр с кепкой». Владимир Владимирович вообще уважал стариков: они вроде айсбергов: подспудного в них куда больше, чем очевидного. Как древние здания, погружаясь, врастают в культурные наслоения почвы, так душа человека в годах все заметней оказывается по ту сторону от «поверхности жизни». Марк Макарович и Пляноватый занимали вдвоем одну узкую комнату. Стол молодого стоял возле двери, старшего – ближе к окну.

      – Какое утро