Нить Ариадны. Камила Соколова

прижала вырывающегося кота покрепче и начала скрипучим старческим голосом:

      – Эта девушка пришла ко мне однажды в замечательный летний день. (Теперь настала очередь Марины морщиться. С таким вступлением рассказ можно не закончить и до следующего утра.) ― Ее звали… Ах, я не могу назвать вам ее настоящего имени. Врачебная этика. Назовем ее Александра. Александра Суворова. ― Марина кивнула и поторопила рассказчицу:

      – Пусть будет Александра. Вы продолжайте.

      – Я просматривала книгу, кажется Курта Левина «Теория поля в социальных науках» или «Разрешение социальных конфликтов», не помню теперь, когда в дверь постучала девушка. Та, что запечатлена на фотографии.

      Марина снова прервала пожилую женщину:

      – Можно и без таких подробностей.

      Но Клеопатра Петровна не обратила на ее реплику никакого внимания и продолжала свой рассказ:

      – Добрый день, я ищу доктора Васильеву, – сказала девушка.

      – Вам повезло, вы ее нашли – это я. – Я отложила книгу и взглянула на вошедшую. На вид ей было чуть больше двадцати, худенькая девочка в милом голубом платьице.

      – Я нашла объявление в «Желтых страницах», ― она подняла к глазам мятый, вырванный лист бумаги, который держала в руках, и тихо прочитала: «Доктор Васильева, практикующий врач-психотерапевт: бессоница, депрессии, галлюцинации и т.д.»

      – Все верно. Вы пришли туда, куда хотели. ― Я ей ободряюще улыбнулась.

      – Так вот, ― она замялась, ― похоже, что мне нужна ваша помощь.

      – Присаживайтесь, пожалуйста, ― и я указала ей на удобное кресло, которое стояло напротив моего на некотором комфортном расстоянии.

      Поколебавшись с секунду, она села на самый краешек с прямой, как струна, спиной и нервно смяла лист с объявлением.

      – Я же говорила вам о том, что работала психотерапевтом? – Клеопатра резко сменила тему и посмотрела на Марину, та быстро кивнула. ― Меня привлекало получение практического опыта, которого у меня на тот момент почти не было. Так вот… ― она слегка нахмурила брови, будто вспоминая тот день. ― Девушка сидела передо мной и молчала. Она страшно нервничала и все время теребила бумажку с объявлением. Я дала ей немного прийти в себя:

      – Простите, я не знаю вашего имени, ― как можно ласковей сказала я, стараясь не напугать возможную пациентку. Ее щеки окрасил легкий румянец, и она торопливо произнесла.

      – Ах, я так невежлива, ― она снова вскочила и представилась, ― Александра Суворова.

      – Приятно познакомиться, ― произнесла я по-русски и спросила, ― Вы говорите по-русски?

      Она улыбнулась. Сначала робко, будто решала, стою ли я ее улыбки, а потом все шире и шире. И, наконец, искренняя и лучезарная улыбка засветилась на ее лице, глаза засияли, а на щеках появились маленькие ямочки.

      – Говорю, ― произнесла она с сильным американским акцентом, ― но не очень хорошо.

      – Александра, вы присаживайтесь, не нужно стоять. –