Призванные к другой жизни. Прикосновение к тайнознанию. Евгений Панов

и мамоне (богатству). Эти слова Христа восприняты восточным христианством глубже, чем западным. Как и слова апостола Павла, что корень всех зол – сребролюбие. Стяжание считалось в православии одним из самых тяжких грехов. И вообще, экономическая деятельность признавалась служением низшего типа. Рационализация всей жизни – и производственной, и бытовой, и внутренней, и внешней, расчет каждого дня по минутам, подчинение принципам «время – деньги» и «пфеннинг к пфеннингу», то есть, как раз то, что составляет сердцевину западного бизнеса, согласно православной морали, не возвышает человека, не приближает его к святости. В православных святцах вы найдете имена воинов, монахов, но имен купцов там нет. Их уважали за инициативу, как, например, Афанасия Никитина, проторившего путь в Индию, а не за успехи в торговле.

      «Призвана» или «не призвана» к благополучию страна, зависит от неизменного и консервативного этического кода сверхнарода. Это такой же серьезный, постоянный и неотменимый эволюционный фактор, как ландшафт. Для нас сродни генетическому православный этический код. Да, букве христианства мы действительно следуем не всегда. А вот духу… Взгляните на нашу историю. Периоды погруженности в материальное коротки и вроде бы случайны, зато периоды отрешенности от него длинны и кажутся закономерными. Ни один народ в мире никогда не пытался строить земную жизнь по небесным проектам, против этого предостерегал Сам Христос, говоря: «царство Мое – не от мира сего». Русь, Россия предостережению ни разу не вняла. Она ведь тоже несколько «не от мира сего», она ведь недаром зовет себя «Святой Русью».

      Что ж, наша культура, наша история, наша небуржуазность дают основания для возвышенных размышлений. Но уместны они только там, где речь о явлениях верхнего уровня: своеобразии цивилизации, национальном характере, национальной идее, миссии сверхнарода. На этом уровне евангельская этика служит отличным регулятором поведения и отдельного человека, и общества. На этом уровне естественная «высокая» аргументация. Богу – Богово. А кесарю? И кесарю свое отдай, вот ведь в чем дело. «Мирское», «дольнее» требует почтения. Относиться к нему следует со всей серьезностью. Пренебрежение материальным не прощается. Православная отрешенность от земного наказуема. Духовное и телесное равно правят жизнью, однако на разных этажах. Разделить эти уровни, казалось бы, несложно. Смиренно возложите на алтарь причитающееся Господу, отдайте кесарю кесарево. На практике за тысячу лет российский сверхнарод не научился разделять уровни. Мешает этический код, неизменный и консервативный.

      В этом наше горе и наше счастье. На алтарь Всевышнего мы несем что ни попадя, кесарю явно недодаем. Служение Отечеству почитается честью со времен князя Игоря, рать которого «полегоша за землю Русскую». Но ведь кроме той страны, которой служат, ради которой умирают, о которой печалятся, слагают песни и которую бесконечно возрождают и спасают,