В логове зверя. Часть 1. За фронтом. Станислав Козлов

голову в её сторону, если она ему не видна. Скромный наш багаж везёт на санках носильщик, точнее бы назвать возильщик. Лёд реки слепящее сверкает под холодными, но очень яркими лучами солнца. Как никак, а уже январь – день прибывает… Слева темнеют арки моста, справа – ледяная лента Оки. Перед нами – гористый правый берег, весь в голубых тенях. На снегу, островками покрывающем лёд, чёрные цепочки людей. Такой и запомнилась Ока около Горького в праздинчно сверкающий январский день военного сорок второго…

      В вагоне забрались только к вечеру, скоротав время в зале ожидания, который мог бы быть и потеплее… Четвёртый класс пассажирского вагона, со сплошными полками – нарами. На них и предстояло спать. Устроились на «втором этаже». Нашим соседом оказался молодой лётчик – офицер, сразу же подружившийся со Стасиком. Сын держал себя при нашем устройстве на нарах, и всё время пути так, словно езда в вагоне железной дороги, которую он видел впервые в жизни, на досчатых нарах для него – самое обычное заурядное дело – все всегда, значит, так ездят… Необычным стало для него отсутствие радио и ставших привычными сигналов воздушной тревоги – просто чего-то не хватало. Это лишение он компенсировал тем, что объявлял её по собственной инициативе сам. Тогда в наступившей тишине вагона раздавался его звонкий голосок: «Глаждане! Здушна тлевога! Здушна тлевога!» «Глаждане» кто смеялся, кто вздыхал: вот вам детские привычки и забавы войны… Но доехали спокойно – без «здушных тлевог», как и в дни моего пребывания в Дзержинске – ни одной не случилось, как на заказ.

      Поезд тронулся. Медленно стал преодолевать пятикилометровый пологий подъём до Мызы… Уже полностью стемнело, когда мы проезжали мимо до щемящей груди знакомых с ещё дореволюционных времён мест: станция Кудьма, река Кудьма… Любимое место пикников учителей нашего Каменского «куста» – деревни, сёла: Пруды, Букино, Кменки, Спирино, Гремячка, Зимёнки… В Букине Муся работала учительницей с семнадцатого по тридцать первый год… Бывал и я здесь не раз, на положении гостя… Один год она, ещё не моя жена, преподавала в Каменской школе колхозной молодёжи, чаще именуемов «шэкэем». Я учительствовал в соседней Гремячке. Потом до сентября двадцать девятого в Каменках… В этих местах и сейчас наши знакомые… Спят, небось, мирненько. «Спокойной ночи… А мы, вот, на фронт едем…» Эх! Встал бы поезд хоть на полчасика, что ли – забежать бы, повидаться – попрощаться: кто знает – что у нас там, впереди…

      Ехали без особых приключений, спали ночью спокойно, без воздушных тревог… Даже Стасик перестал их объявлять… На третий день пути оказались там, где нужно – в Балашове. Теперь нужно пересесть на поезд до Камышина и ехать до станции с романтическим и загадочным названием «Три острова»… Какие в степи острова?..

      Пересадка пересадкой, но и пообедать нужно бы. Пошли в столовую продпункта. Стасик уселся за стол, как большой, деловито и с достоинством. Слегка позабыв о нём, когда с аппетитом стал поедать лапшу – соскучился