Ну, я это! Шаша. Марина Калюк

к потолку и милостиво скосив в нашу сторону свои небесно-голубые глазки, с гордым и безразличным видом стоя на шланге в величественной позе победителя, на нас смотрела Шаша.

      – Так это ты нас облила?! – в гневе закричала на нее Кира.

      Шаша презрительно смерила ее взглядом сверху вниз, словно спрашивая: «А это еще кто там пищит?» – подняла еще выше свою головку и, уставившись куда-то в потолок, после продолжительной паузы, во время которой моя златокудрая коллега, насквозь мокрая, уткнув в бока твердые кулачки, испепеляла гневным взглядом пятисантиметровую, белоснежную статуэтку, наконец-то удостоила Ломову ответа:

      – Да, это я, маленькая шари Шаша, облила вас водой из шланга. Надеюсь, вы немножко остыли. Или вам еще надо?

      – Что-о-о? – хором протянули мы и полные негодования сделали шаг в ее сторону.

      Шари быстро обернулась в нашу сторону и… расхохоталась. Мы переглянулись в полной растерянности. Шаша, захохотав еще сильнее, свалилась на пол.

      – Что это с ней? – растеряно оглядываясь на своих юных коллег, спросил Стефан Ларионович.

      – Ой, не могу! Ой, не могу! Ой, умираю! Ой, помогите! Ой, ой, ой, – визжал снежный комочек, катаясь по полу.

      Мы были совершенно сбиты с толку, а Стефан Ларионович только руками разводил да плечами пожимал.

      – Ой, не могу! Ой, не могу! Курицы мокрые… Маленькой… Испу-га-а-а-лись! Ой, ой, ой-й-й, не могу! – надрывался снежный комочек.

      И тут до нас дошло. Маленькая Шаша не только заставила людей принять глупый вид, но и поставить самих себя в еще более неловкое положение, рассердившись за это на нее. Мы дружно присоединились к звонко хохотавшей Шаше, которая, кончив смеяться позже нас, добавила с довольной улыбкой:

      – Я же говорила, что хорошо смеется тот, кто смеется последним, а последней смеяться буду я.

      И она, гордо вскинув головку, величаво удалилась в свой домик.

      Глава 4

      «А где Виктор?»

      – Ну, Шаша! На кого мы только похожи?! – воскликнула Кира на середине пути в лабораторию, проделанном глубоком молчании.

      – На мокрых, замерзших куриц, как сказала бы Шаша, – ответил ей Тен.

      – Если бы я знала, кто это Шаша, я бы оставила ее в коллекции. Я поставлю чай, – и Кира ушла.

      – Кирочка права. Нам надо привести себя в порядок и выпить чаю. Вода все-таки была холодной, – как-то рассеяно проговорил Стефан Ларионович. Он всегда называл Кирочкой нашего повара, так как был другом ее родителей и относился к ней как к родной дочери.

      Согласившись с нашим научным руководителем, мы разошлись.

      – А где Виктор? – спросила Кира, когда через полчаса мы собрались в столовой. Она с недоумением оглядела нас. Так как никому больше наливать чай было не нужно, и все молчали, она заглянула в чайничек, не выпуская его из рук, долго искала, куда деть крышечку, и, наконец, положив все на стол, зашагала по комнате туда-сюда. Внезапно остановившись, она всплеснула руками и воскликнула:

      – Чего вы