Океан. Елена Крюкова

сбегай же с ума…»

      Ну, сбегай же с ума.

      Это просто.

      Видишь, бьются в осколки – задарма —

      Лица и звезды.

      Полотенце ветра трет,

      Трясясь, отирает

      Мне мокрые щеки

      и кривой рот,

      И лоб – от края тоски до края…

      И нет ничего под Луной

      За что я бы не заплатила.

      Спой надо мной, священник больной,

      Без паникадила.

      Схождение с ума

      Снег – белый лис. Хвостом он заметет

      И век, и час, и год, уста мои и рот,

      И рода знак; испод; стежки и швы

      Морозных игл; костей; сухой травы.

      Я так проста. Пуста, как чан и кадь.

      Схожу во тьму. Мне нечего терять.

      Все пело. Все летело. Все ушло

      Водой – в пески; нутро мне обожгло,

      А нет нутра.

      Я – волос из хвоста

      Лисы-зимы. Святая простота.

      Мне надо только пить. И хлеб. И воздух – жить.

      Скамейку, где мне голову сложить —

      Вокзальную ли, прачешную… – мир

      Такой простой, немой, из черных дыр.

      Навозник съел его и короед.

      Теперь насквозь мне слышен хор планет.

      Как бы рубаха ветхая моя —

      Пурга, слепая плева бытия:

      Метет, свистит… кудрит… кудесит… жжет…

      Пустые лица. Это мой народ.

      Пустые бочки тел, плечей, грудей и щек.

      Подковой – зубы, жгущие кусок.

      Одна грызня. Один удел: добыть,

      Пожрать, смолоть. Усы подъяв, завыть —

      Кровь с морды – кап – на полную Луну.

      Она пуста. Я в кулаке сомну

      Газетою – ее. Я выброшу кольцо

      Ее – в сугроб. Я плюну ей в лицо.

      Куда ни гляну – пусто. Гардероб —

      Ни зипуна. В еловых лапах гроб

      Пустой. Кого хоронят днесь?!..

      Вождя?!..

      На обшлагах – две запонки дождя.

      Пустые лица плакальщиков. Вой

      Пустой – над непокрытой головой.

      Ни мысли в ней. Я плачу это. Я.

      Плач. Косы. Снег. Вот вся моя семья.

      Вот жизнь моя. Она, как вой, пуста,

      Долга, тяжка, грязна, грешна, свята.

      Она – одна. Я это сознаю.

      Прими ж с поклоном чашу ты мою,

      Скудельный тот, сей сирый алавастр,

      Куда – на дно – с консолей и пилястр —

      Вся штукатурка ссыпалась, века… —

      Пустой сосуд, легчайший, как рука,

      Его все били, били – не разби…

      Его верблюды клали на горбы,

      А как хлебал солдат из фляги той —

      Под пулеметом – сласть воды Святой!.. —

      Он полон был. Он лил. Он извергал

      Багряный шар. Он воды изливал

      Околоплодные, что серебра светлей.

      Поил сосцами нищих и царей.

      А нынче – пуст.

      А нынче вся зима

      Сошла с ума. И я сошла с ума.

      Луна пустая – светит голова.

      В ночи я ни жива и ни мертва.

      И я встаю. И надеваю дрань.

      И выхожу – в ночную позднь и рань.

      И я иду. Эй, ты,