Объединяя времена. Валерий Красовский

спросил я.

      – С конца потекло…

      От неимоверного усилия сдержать себя от хохота, я прекратил дышать. Это помогло.

      – Яша, но причем тут я? Иди в кожвендиспансер!

      – Василий, ты хочешь, чтоб надо мной весь курс потешался?! Какой ты после этого мне товарищ. А если предки узнают?

      Родители Артемкина были узнаваемыми в городе людьми.

      – Как я понимаю, ты хочешь заняться самолечением с моей помощью?

      – Я знал, что ты не откажешь! – восторжествовал Яшка.

      – Но я еще не давал своего согласия на сей лечебный эксперимент.

      Яшка помрачнел и углубился в размышления.

      – Это раз, – продолжал я, – а во-вторых, прежде чем лечиться, надо знать от чего. Нужен точный диагноз.

      – Да, что может еще быть, кроме триппера!? – произнес Яшка не очень уверенно.

      – Лекции Богдановича помнишь? О микробных микстах читал? – продолжал убивать я Артемкина. – Между прочим, у тебя может оказаться банальная инфекция от морских купаний, и ты зря паникуешь? – продолжал я.

      – Так, что ты предлагаешь? – спросил Яшка.

      – Сделать мазок, покрасить и посмотреть под микроскопом.

      – И опозориться на всю больницу! – добавил сокрушенно Артемкин. – А вообще-то, ты прав. У меня появилась идея. Ты мне поможешь?

      – Придется, – ответил я.

      Ночь выдалась пасмурная, как раз то, что надо. Яшка заранее подсмотрел, где вешается ключ, от лабораторного отделения и дожидался урочного часа. Скоро это время настало. Последняя медсестра приемного отделения около половины третьего вздремнула, так как больных не было. Яшка, открыв стеклянную створку на стене, за которой висели гирлянды ключей, схватил нужный и побежал, как мы договаривались, ко мне в хирургическое отделение, где я помогал дежурному хирургу. Там тоже была зона штиля. Как опытные диверсанты, мы проникли в клиническую лабораторию, быстро сделали мазок, окрасили его и поместили под микроскоп. Диагноз стал очевиден. Глянув в окуляр, я увидел массу, большей частью лежащих попарно, напоминающих кофейные зерна или почки, коричневых микробов.

      – Тут тебе хватит на чашку крепкого кофе! – съязвил я.

      Яшка долго всматривался в микроскоп, перемещал препарат туда-сюда, пытался выразить сомнение, но я сказал ему:

      – Здесь все очевидно. Нужно обязательно пройти полный курс лечения, а затем обследоваться повторно.

      – А провокацию устроим водкой с жигулевским пивом! За мой счет, – заявил Артемкин.

      – Возражений нет, – ответил ему я.

      Артемкин Яков перешел на круглосуточные дежурства без отдыха. У него появилось невиданное прежде рвение к учебе. «Наверстываю пропущенные часы», – пояснял всем. Он помогал сестрам стерилизовать шприцы, крутил шарики, укладывал материалы в биксы и относил их в автоклавную, забирал результаты анализов, ставил банки, измерял температуру,