Ядерная книга. От Семипалатинска до Дубны. Евгений Панов

составленная из партийных деятелей, администраторов, ученых – разбираться, наводить порядок, утихомиривать, а если потребуется, то снимать головы…

      Но замять дело не удалось. В игру вмешалась другая, на тот день непобедимая сила – пробужденная перестройкой сила гражданского общества. Кто-то из военных позвонил в Алма-Ату поэту Олжасу Сулейменову – моральному авторитету, «совести нации», фигуре для Казахстана знаковой, рассказал об утечке. Сулейменов пришел к своему младшему товарищу Гадильбеку Шалахметову, руководителю республиканского телевидения, и попросил дать ему выступить в прямом эфире. Шалахметов согласился. Оба понимали, что серьезно рискуют, но на самом деле им ничего не грозило, Олжас с Гадильбеком оказались под покровительством и защитой эгрегора Великой Степи, вдохновлявшего Абая, Мухтара Ауэзова, Льва Николаевича Гумилева… Сулейменов в прямом эфире призвал горожан выйти на митинг протеста. Назавтра к Союзу писателей Казахстана подступило волнующееся людское море. За несколько дней под требованием прекратить испытания подписалось больше миллиона человек. В окрестности Семипалатинска хлынул народ со всего Казахстана, митинговал, перекрывал дороги – и это на одном из самых секретных военных объектов… В конце марта было создано общественное антиядерное движение, превратившееся вскоре в международное движение «Невада-Семипалатинск». Под его массированным эмоциональным давлением и было принято решение о закрытии полигона.

      Два года спустя указом президента Назарбаева на его базе был образован Национальный ядерный центр.

      Технологический заповедник

      Что он такое? Не только полигон, но и сам город, который не только поселение, но и интеллектуальный, технологический заповедник с двумя знаменитыми институтами – Атомной энергии и Радиационной безопасности и экологии, с технопарком «Парк ядерных технологий», где в числе прочего будет реактор из семейства термоядерных «токамаков», но не энергетический, а исследовательский, материаловедческий, развивающий внутреннюю мощность до 20 мегаватт на квадратный метр, что необходимо при выборе материалов для АЭС третьего и четвертого поколений. Ну, а полигон – не только место, где испытывали боевые заряды, это не в меньшей мере рассредоточенная по степи лаборатория с уникальным оборудованием. В СССР денег на ее оснащение не считали, поэтому ничего подобного нет больше нигде в мире.

      Нигде не могли себе позволить проложить 60-километровый подземный, то есть недоступный для спутников-шпионов, водовод ради охлаждения одного единственного реактора, а здесь от Иртыша в степь тянутся две стальные нитки.

      Нигде не строили реакторов, изначально предназначенных для уничтожения, а здесь такой был создан – еще до Чернобыля. Его собирались взорвать, чтобы смоделировать тяжелую аварию на АЭС и тем самым понять, что нужно делать для предотвращения настоящих аварий,