Достань рукой до радуги. До бесконечности…. Елизавета Налётова

Я этого очень хочу. Надеюсь, ты тоже. И если ты спросишь, зачем я тебе это пишу, то я просто хочу, чтобы ты знал, что я твоя фанатка. Ха-ха. Звучит странно. Но я очень хочу дружить с тобой. И я не устану это повторять.

      В общем, до скорой, надеюсь, встречи.

      Кстати, вот мой номер, вдруг надумаешь позвонить.

      567—230—78—91

Аманда Гейтс.17.07.2010».

      Я был в шоке. Она оставила мне номер телефона, свой! А я целых пять лет ей не звонил! Она, наверное, подумала, что я испугался её или посчитал глупой. Я забил этот номер себе в телефон и решил посмотреть фото. Их было два. На одной была моя бабушка и я. Да-а-а, это было очень смешное фото. Бабушка сидела в халате и тапочках на веранде в кресле, а я бегал в трусах по участку с лопатой в руках и с зелёными ногами, так как я опрокинул целый пузырёк зелёнки в ванную, когда купался. И тут мне лет десять. Чёрт, ха-ха-ха. Я посмеялся над этой фотографией. И как она умудрилась меня сфотографировать! А на второй фотке была Аманда. Ей здесь двенадцать лет, как раз когда я увидел её в последний раз. У неё тут длинные русые волосы, карие глаза и длинные ресницы. И главное, это её платье. Именно в нём Аманда была на свой двенадцатый день рождения. Ностальгия! Я ещё раз посмотрел на эту фотографию и повесил на зеркало. Пусть всегда будет рядом, в моей комнате. Её письмо и другую фотку я положил в сумку, чтобы не потерять.

      Я решил переодеться. Снял джинсы и надел другие, чёрные с рваными коленками. Моя логика безупречна. Ну и, конечно же, вместо черной футболки надел белую. Ага, я ж говорю, логика! Кеды переодел, конечно же, на белые! А был я в чёрных! Не, ну а чего, мне что, чёрные штаны с чёрными вансами надевать? Поэтому белые конверсы и точка. Ещё раз посмотрев на себя в зеркало, я пошёл вниз. Бабушки не было. Ну ладно, может, у неё дела. Да, точно.

***

      Я сел смотреть телевизор, как вдруг в дверь кто-то постучал. Ну, точно не бабушка – с такой-то мощностью стучать. Я пошёл открывать дверь. Открыв её, я увидел перед собой парня. Он был чуть выше меня, одет ничуть не хуже, в длинной белой майке, похожих джинсах – тоже рваных, и в кедах. Его волосы были взъерошены, и он был блондин. А под майкой я заметил огромное количество разных татуировок. На прессе была бабочка, на ключицах – две розы, руки были во всевозможных маленьких картинках – и в цветах, и в человечках, и в надписях. Короче, чего там только не было.

      – Хэ-э-эй, приве-е-ет, – протянул он и улыбнулся.

      Боже! Его улыбка! Так, стоп.

      – Привет, – пропищал я.

      Что это сейчас был за звук, Крисс?!

      – Я – Эштон.

      – Э-э-э-э, – это всё, что мог я произнести.

      – Ау, а ты, наверное, Крисстиан?

      – Ага, – я всё никак не мог оторваться от его тела. Точнее, от татуировок. Это же просто… вау!

      – Ты чего? – Эштон помахал рукой перед лицом, и я очнулся.

      – Ой, прости, что-то я…

      – Понравилось?

      – Да, это… круто.

      Боже, я себя не узнаю! Что за мямля!

      – Я рад, честно. Может, съездишь, тоже сделаешь как-нибудь?

      – Ха, легко сказать. Я ведь