На стороне подростка. Франсуаза Дольто

в новую жизнь. Юношеская любовь наталкивается на запреты. Шатобриан в образе Рене поднимает и кровосмесительную тему[10].

      Драма «Пелеас и Мелисанда» (Метерлинк) противопоставляет «взрослую» любовь любви подростков. Двое детей не должны любить друг друга, им мешают родственные отношения. Голо двадцать шесть лет. Его младшему брату Пелеасу пятнадцать, а девушке, которую приютил Голо, шестнадцать лет. Пелеас – девственник. Он восхищается Голо и Мелисандой, поскольку она жена его старшего брата. Он отдает ей те чувства, которые открывает в себе благодаря любви, испытываемой им по отношению к той, которая заменила ему мать. Для Мелисанды же Голо – символический отец. Великий жрец запрещает двум юным существам быть вместе, потому что он один хочет стать предметом их поклонения. Эта постромантическая тема актуальна и сегодня, в аспекте власти, данной взрослому над юностью, это мистическое обладание подростками, которым пользуется глава общины или группы, даже «банды».

      И только Флобер в своей гениальной новелле «Сентябрь», незаслуженно почти забытой, которая написана в форме исповеди, сумел найти слова для выражения одиночества и любовного томления юного влюбленного, которому не обрести утешения в природе – созерцание ее только усугубляет его страдания. Руссо в своих «Прогулках одинокого мечтателя» – это взрослый, вспоминающий детство, но нужно прислушаться к Флоберу, чтобы почувствовать первый лиризм отрочества.

      Немецкая литература XVIII века уделяла большое внимание подросткам, продолжая старую традицию воспитательного романа, романа-инициации, романа-обучения.

      Первым, кто открыл этот ряд, был «Симплициссимус» Гриммельсхаузена, опубликованный в 1668 году. Классическим образцом этого жанра становится в 1796 году роман «Годы учения Вильгельма Мейстера» Гете. В нем впервые писатель проводит широкое исследование на эту тему и наблюдает за признаками внутренних перемен в человеческом существе после наступления половой зрелости.

      В романах о начале жизни, которые предшествовали этим произведениям, употребляется ли термин «подросток»?

      Рыцарский роман выводит на сцену героя-пажа, оруженосца, а в средневековых хрониках упоминаются ученики, студенты. Жиля Блаза из Сантильяны называют ребенком[11].

      Филипп Арьес убедительно доказывает, что до конца XVIII века студентов относили к классу детей. Молодого человека могли называть «дитя» до двадцати пяти лет и даже до тридцати. При дворе принцы оставались инфантами до тех пор, пока им не приходил черед сесть на трон. В деревне юношу считали ребенком до восемнадцати лет. В наши дни тоже еще существуют некоторые устоявшиеся привычки в медицинском мире. В главной детской больнице принимают и… пятнадцатилетних больных.

      При Старом порядке[12] четырнадцатилетняя девочка рассматривалась уже не как подросток, а как юная взрослая женщина, которая может быть выбрана для воспроизведения потомства.

10

См. роман Ф. Р. Шатобриана «Рене, или Следствия страстей» (1802).

11

См. роман А. Р. Лесажа «Исповедь Жиля Блаза из Сантильяны» (1735).

12

То есть до Великой французской революции.