Пираты Балтийского моря. Сын Бога. Эдгар Крейс

никогда не знал твоего отца и знать не хочу – кто и как с ним поступил! – прокричал в маленькое окошко кареты Везунчик.

      – Ты не знаешь, так твои напарники может слышали! – жёстко ответил Стоян. – Может они знают, что ваш магистр не так давно заживо сжёг моего отца в его собственном доме и теперь я имею полное право ответить ему той же монетой!

      – Ты не можешь так с нами поступать! – завизжал Везунчик, мысленно представляя себя горящим в запертой карете. – Я не участвовал в сожжении твоего отца. Может это они, но не я!

      Толстый и тощий дружно закрутили своими головами, тем самым искренне показывая, что они тоже тут совершенно ни причём.

      – А мне всё равно, кто из вас сжигал моего отца, а кто нет! Вы служите магистру Ливонского ордена, который огнём и мечом прошёлся по всей моей земле. Это вы пришли к нам убивать, а не мы к вам! Значит, вы виноваты в нашем людском горе, а теперь и в моём! Герка, хватит с ними болтать – бессмысленно. Давай подложи травы и веток посуше и побольше под их карету и пусть они горят, как мой отец! – обратился Стоян к другу и тот стрелой помчался в лес.

      Попавшиеся в ловушку воины ордена затихли, не веря в реальность происходящего с ними. Везунчик попытался собрать вся свою волю в кулак и схватился обеими руками за голову. «Нам надо что-то делать, но что?», – напряжённым голосом произнёс он, и протиснувшись к окошку, оттолкнув от него в сторону толстяка. Посмотрел в окошко, но Стояна не было видно. Ещё раз попытался подёргать дверь, но безуспешно.

      – А может, им драгоценности отдать? – жалобно глядя в сторону огромного ларца, спросил толстяк. – Хоть так они какую-то пользу нам сослужат, а то ведь пропадут за просто так.

      – А что, толстый дело говорит! Чем тут нам заживо сгорать, лучше уж поделиться найденным богатством с разбойниками. Ведь мы можем им и не всё отдавать, – поддержал товарища тощий и показал на свои карманы в которые он уже успел кое-чего положить.

      Везунчик немного подумал, покосился на всё ещё лежащего без памяти «шпиона», вздохнул и громко крикнул:

      – А если мы выкупим свои жизни – вы нас отпустите?

      – А много ли дадите? – усмехнулся Стоян.

      Везунчик отошёл от окошка и подошёл к открытому ларцу. Не разбирая, залез в него двумя ладонями и взял столько, сколько мог зараз унести. Вернулся к оконцу и, проломив слюду, выкинул в него всё, что сумел набрать из ларца.

      Как раз в этот момент из леса вернулся Герка. Он подошёл к разбросанным на земле драгоценностям. Собрал их в подол рубахи и отнёс к сидевшему на обочине дороги Стояну. Тот взял их и стал просматривать переливающиеся на солнце разноцветными огнями бриллианты, потом попробовал на ощупь куски золота и удивлённо спросил:

      – А много у вас там такого добра?

      – Много! – неожиданно раздался голос пришедшего в себя «московского шпиона».

      Посол шведского короля, помаленьку начинал приходить в себя. Он сидел, опёршись спиной на сосну,