Девять с половиной. Юлия Славачевская

со стуком рухнула в обморок Сирейла.

      Я внимательно наблюдала за ней, впитывая детали. Должна же я знать, как падают в обмороки. Вдруг в будущем пригодится?

      «Хрым!» – сломал трость в руках Ясир, глядя на меня. После чего молча склонился в почтительном поклоне.

      – Кто же ты? – раздул ноздри Агилар, раздраженно щурясь. – Отвечай!

      – Меня нашли в пустыне голую, – спокойно сообщила я, глядя на него кристально честными глазами. – Про память начальник каравана не упоминал. То ли не нашел, то ли до него свистнули…

      – Это отговорки, – начал злиться Агилар. – Я жду ответа. Кто ты, рабыня?

      – Некая особь, предположительно женского пола, – невинно хлопнула я ресницами. С немалой долей лукавства продолжила: – Которую сначала кучу времени таскали по пустыне, закованную в железо для тепла и удобства, потом протащили через весь город, продав некоему господину. Который, в свою очередь, приказал ее побить тростью по вот этим вот ножкам. – Я изогнулась у него на руках и сунула ему под нос свою ступню.

      Мужчина остановился и застыл, изучая предложенное.

      – Женский пол я определила по этому. – В этот раз у него перед носом оказалась моя грудь, слегка прикрытая газом.

      Тут мы еще немного постояли. Как раз столько времени, чтобы к нам присоединилась запыхавшаяся и надутая госпожа Сирейла.

      Я задумалась, чего бы еще ему показать. На ум приходила только задняя часть моей панорамы, но мне не хотелось напоминать о клейме. Вдруг у них во дворце персонально для меня найдется еще одно, где-то заныканное.

      – Саид! – заорал Агилар.

      Чуть ли не из-под земли вырос мужчина в пестром халате и громадной розовой чалме. Милый такой. Особенно мне понравились подбородки, постепенно стекавшие на грудь.

      – Отнеси рабыню к лекарю! – передал меня с рук на руки хозяин. – Скажи, пусть посмотрит и обработает ступни. Завтра она должна быть в порядке.

      – Слушаюсь, мой господин, – поклонился Саид вместе со мной.

      Меня так обволокло мягким телом, что я разнежилась и заворковала, расправляя жирные складочки:

      – Какой же ты красивый, Саид.

      Все снова застыли и вылупились на меня, как на оазис в пустыне.

      – Расскажи мне, ненаглядный толстопузик, – погладила я его по пухлым щекам и обнаружила изумленные карие глаза. – Я тебе нравлюсь?

      – Я евнух, – смущенно признался толстяк. – Мне никто не может нравиться.

      – Евнух? А это кто?.. – удивилась я в полной тишине. – Кто-то особенный? Я не понимаю, чем он от остальных людей отличается. У него жабры растут или хвост телепается?

      – У меня нет того, чему может нравиться женщина, – попытался объяснить евнух, стараясь не встречаться взглядом с хозяином.

      – Мозгов, что ли? – не поверила я своим ушам.

      От евнуха исходили оглушающие флюиды нерастраченной жажды любви и тщательно подавляемого, но отнюдь не исчезнувшего желания. Они чувствовались на расстоянии и вызывали у меня комфортное расслабление и стремление понежиться в лучах мощного источника чего-то