Однажды. и другие рассказы. Владимир Дараган

с репетиторшей. – Большое вам спасибо!

      – Никогда не употребляй этих слов! – возмутилась та. – По какой такой идее?

      – В принципе, мне на уроках математики уже делать нечего, – попытался исправиться я.

      – В каком принципе? – схватилась за голову репетиторша. – Володя, тебе обязательно нужен репетитор еще и по русскому языку!

      – Мне сначала надо физику раздолбать, – растерялся я.

      – Ну, успехов тебе… в раздолбании, – обреченно произнесла репетиторша, и мы расстались.

      – Витька, – сказал я, когда мы возвращались домой. – Что-то надо с физикой делать. Я теперь понимаю, что ничего про нее не знаю.

      – Фигня! – уверенно произнес друг. – У меня сестра в Подлипках в «королёвской» фирме работает, и она уже нашла репетитора: парень физтех закончил, траектории ракет рассчитывает, будет нас учить.

      – А зачем нам рассчитывать траектории ракет? – не понял я.

      – Завтра мы к нему идем, – проигнорировав мой вопрос, сказал Витька.

      Мы сидели за столом в однокомнатной квартире Витькиной сестры. Сестра тихонечко копошилась на кухне, периодически с испугом поглядывая на процесс учебы. Парня звали Володей. Он был высок, в очках и никогда не улыбался.

      – Я не буду вам рассказывать теорию, – начал он. – Теорию каждый дурак может в учебнике прочитать. Мы с вами будем решать задачи. У меня есть сборник задач со вступительных экзаменов в МФТИ, и мы его весь прорешаем. Если после этого вы не поступите в институт, то, значит, вы годитесь только для мытья туалетов.

      Спесь, которая появилась у меня после окончания занятий по математике, слетела через пять минут. Володя дал нам простейшую задачу о лодке, которая плывет через речку, и ее сносит течением. Мы с Витькой пыхтели, писали какие-то формулы и чувствовали, что наша карьера закончится в общественном туалете.

      Володя терпеливо наблюдал за нашими потугами, потом взял чистый лист бумаги и стал аккуратно рисовать схемы и писать уравнения.

      – Задачи по физике сильно отличаются от задач по математике, – сказал он. – Тут знания формул недостаточно, нужно представлять физическую картину события и чувствовать ответ.

      После занятия мы с Витькой ехали в электричке и долго молчали.

      – Ну и что? – спросил я.

      – Я ничего не понял! – честно признался Витька. – Он ничему нас не научит. Я могу представить картину Репина «Приплыли», а физической картины представить не могу. Надо искать другого репетитора.

      Другой репетитор преподавал в каком-то вузе. Мы долго ждали его в прихожей маленькой грязноватой квартиры. Он опоздал на час. Толстый, потный и безмерно усталый. Репетитор заварил себе чай, сел за стол и стал с бешеной скоростью рассказывать нам про полет снаряда. Мы что-то записали, отдали ему деньги и ушли.

      – Я хочу вернуться к Володе, – сказал я.

      Через пять занятий я влюбился в Володю. Я перенял его манеру держать карандаш, писать номера страниц в углу листочков