Роковая музыка. Терри Пратчетт

шел урок литературы. Сьюзен ненавидела литературу, поэтому, подперев голову ладонями, читала «Логику и Парадокс» Вольда.

      Вполуха она слушала, чем занимается класс.

      Вовсю обсуждалась какая-то поэма о нарциссах.

      Очевидно, поэт очень сильно любил эти цветы.

      Сьюзен относилась к подобным вещам достаточно равнодушно. В конце концов, они живут в свободной стране, и человек, если ему так хочется, может сколько угодно любить нарциссы. Но тратить на подобные любовные излияния больше страницы – это настоящее преступление, которое следует жестоко пресекать.

      Она снова опустила голову и продолжила свое образование, которому, по ее мнению, школа только мешала.

      А неокрепшие умы продолжили препарировать воображение поэта.

      Кухня была тех же колоссальных размеров, что и прочие помещения. В ней могла заблудиться и сгинуть целая армия поваров. Далекие стены терялись в тенях, а печная труба, поддерживаемая покрытыми сажей цепями и обрывками сальных канатов, исчезала во мраке на высоте примерно четверти мили от пола. Свое свободное время Альберт проводил на выложенном плиткой клочке, на котором размещались кухонный шкаф, стол и плита. И кресло-качалка.

      – Когда человек спрашивает: «Зачем все это?», с ним явно не все в порядке, – сказал Альберт, скручивая сигаретку. – А когда он это говорит, я не знаю, что и думать. Опять на него нашло…

      Единственный, кроме Альберта, обитатель кухни согласно кивнул. Рот его был полон.

      – Сначала у него появилась дочка, – продолжал Альберт. – Не в том смысле, что появилась, а… ну, ты понимаешь. Потом ему в череп пришла идея взять себе подмастерье. Вынь да положь ему ученика, чем он других хуже?! Ха! И что из этого вышло? Ничего, кроме неприятностей. Кстати, ты, если вдуматься… тоже одна из его причуд. Не хотел тебя обидеть, – быстро добавил он, вспомнив, с кем разговаривает. – У тебя все прекрасно получается. Ты отлично справляешься.

      Очередной кивок.

      – Он все понимает как-то не так, вот в чем беда. Помнишь, что было, когда он узнал про Ночь Всех Пустых и этого, Санта Хрякуса? Мы же все расхлебывали. Запихивали дуб в котел, делали колбаски из бумаги, обед из свинины и все такое прочее. А он сидел в бумажной шляпе и все спрашивал: «ВЕСЕЛО, ПРАВДА?» Я сделал ему маленькое пресс-папье, а он подарил мне кирпич.

      Альберт поднес сигаретку к губам. Она была мастерски скручена. Только истинный мастер способен скрутить настолько тонкую самокрутку, что табака в ней практически нет.

      – Кстати, очень хороший кирпич. Я до сих пор его храню.

      – ПИСК, – отозвался Смерть Крыс.

      – Вот тут ты попал в яблочко, – согласился Альберт. – Вернее, попал бы, если бы у нас на кухне яблоки были. Самое важное он всегда упускает из виду. И чего он не умеет, так это забывать.

      Он с такой силой всосал самокрутку, что на глаза его навернулись слезы.

      – Если честно, зачем все это?.. Да уж!

      Чисто по человеческой привычке он взглянул на кухонные