Валашский дракон. Светлана Лыжина

повторил долговязый, а Джулиано, глядя на него, подумал, что тот выглядит вполне живописно – вон как запрокинулся, обхватив обеими руками рулевой рычаг. Высокий рост делал линию изгиба спины и ног очень выразительной, и пусть этого казалось недостаточно, чтобы рулевой стал главным героем картины, но вместе с пейзажем за спиной он мог бы послужить фоном для некоей сценки из жизни корабельщиков.

      – Это мой помощник Лаче, – представил его Урсу.

      – Очень рад познакомиться, – кивнул Джулиано.

      – Рад? – простодушно переспросил Лаче. – А чему радоваться? Мы – люди простые. С нами знакомство водить – невелика корысть.

      – И всё же я рад, – ответил флорентиец, считавший, что любезность никогда не бывает лишней.

      – Слышал, вы с учителем едете в Вышеград, – произнёс Лаче.

      – Да.

      – А останетесь надолго?

      – Не знаю, – флорентиец задумался. – Зависит от того, как пойдут дела.

      – А что за дела у вас там?

      – Его Величество заказал нам портрет своего кузена, – непринуждённо ответил Джулиано.

      – Кузена? – озадаченно переспросил Лаче. Наверное, он не очень понимал слово «кузен».

      – Да, – всё так же непринуждённо отвечал Джулиано. – Этот кузен заточён в крепости в Вышеграде.

      – Так вот, значит, как! – Лаче наконец понял, о ком речь, и необычайно оживился. – Значит, того самого рисовать будете?

      – Да, – улыбнулся Джулиано, – а ты тоже наслышан об этом человеке?

      – Кто же о нём не наслышан! – воскликнул Лаче. – Все наслышаны! Знаменитый человек! И государь был хороший.

      Рулевой улыбнулся и посмотрел вдаль, мимо собеседника – может, выбирал, куда направить корабль, а может, вспомнил что-то очень давнее и приятное. Джулиано не знал, как истолковать этот взгляд, и почему Лаче отзывается об узнике благожелательно.

      Наконец, флорентиец отважился переспросить:

      – Хороший государь? Хороший? А мы говорим об одном и том же?

      Лаче не ответил, а купец Урсу усмехнулся:

      – В Вышеграде сидит только один кузен Его Величества. Других там нет.

      Джулиано, по-прежнему ничего не понимавший, продолжал спрашивать:

      – Вы говорите про человека, которого зовут Ладислав Дракула?

      – В моих родных краях его зовут Влад Дракул, – ответил Лаче. – А государем он был хорошим. И человек он добрый.

      – Добрый? Хороший? – недоумевал флорентиец.

      – А чем же он плох? – спросил Урсу с некоторым вызовом.

      Джулиано ясно различил этот вызов, но готов был отстаивать своё мнение:

      – Чем плох?! – воскликнул он. – Да ведь этого Дракулу как только не именуют – зверем в человеческом обличье, извергом, иногда безумцем!

      – Это наговоры, – уверенно ответил Лаче.

      – Я слышал про Дракулу из уст разных рассказчиков, друг с другом незнакомых, – возразил Джулиано. – Не может быть, чтобы все эти господа ошибались. Мне говорили, что по его приказу было убито и замучено множество народу. Может быть, даже