Ржавое золото. Детектив. Сергей Росстальной

правдивы только рассказы о бесследно заблудившихся людях. Но, неужели, байки о призраках воплотились в жизнь!?

      Мы шли назад, хотя и быстрее, но очень осторожно, чтобы не шуметь. Перекрёстки старались проходить ещё быстрее – ведь свет наших факелов видно далеко в конце каждого коридора, через который мы идём. Нам, вдруг, стало понятно, насколько мы открыты для всеобщего обозрения со своими факелами, и от этого было ещё страшнее, чем в полной темноте. Но без света мы не могли. Даже в переходах между перекрёстками мы не могли скрыться – чихающий призрак мог быть в туннеле позади нас. Или впереди… Но без света мы не могли обойтись.

      Сейчас должен быть поворот. Я поднял факел, и обомлел – как же я этого раньше не заметил? – весь потолок был густо зачернён многочисленными пятнами копоти. Понятно, что, кроме нас, здесь ещё бывало много всякого гулящего народу. Свод туннелей был закопчен везде, во всех переходах и перекрёстках. Теперь я не мог понять, есть ли здесь моя метка, или нет. Лерыч растеряно смотрел то на потолок, то на меня. Схема туннеля нам хорошо представлялась в направлении «туда», в обратном направлении голова путалась, особенно, после призрачного чиха, испуг от которого всё ещё не отпускал нас. Мне страшно было подумать, а тем более сказать, что я не понимаю, где мы находимся.

      – Надо повернуть, – сказал я Лерычу, – Если выйдем в большой туннель, значит мы на верном пути.

      В этот момент горящая резина сорвалась с моего факела, и я едва успел его бросить, чтобы резина не упала мне на руку. Резиновый рукав перегорел пополам и не мог держаться на палке. Света сразу стало меньше, а резиновая гарь сразу заполнила воздух вокруг нас. Я взял второй факел и присел, чтобы поджечь его от упавшего куска. Факел уже начал разгораться, когда раздался дрожащий голос Лерыча, и я увидел его трясущуюся руку, показывающую вдоль стены:

      – Смотри!

      Вдоль стены протянулась какая-то длинная бесформенная тень. Но эта тень шевелилась вовсе не в такт пламени факелов, а сама по себе, какими-то мелкими, рыскающими движениями: то замрёт влево, то замрёт вправо. Я вспотел, несмотря на подземный холод. Вокруг нас, прямо, одни воплощения моих страшилок.

      – Призрак, – прошептал Лерыч, призрак тень, – может быть, ему надо принести жертву? – Его голос звучал убито.

      – Лерыч, – говорю, – посмотри ниже.

      И я быстро полез в карман за рогаткой. Недалеко от стены, в трёх шагах от нас, сидела большая крыса, и нюхала издалека нашу гарь. Пламя на полу подсвечивало крысу снизу, отчего её тень поднималась вверх, по стене, при этом расширяясь, и превращаясь в изображение маленького чудовища.

      – Крыса! – взвизгнул Лерыч.

      Крыса вздрогнула, но не ушла. Я вставил в рогатку кусок ракушечника, и прицелился в серую зверушку. Щёлкнул жгут, и пущенный камешек в пыль расплющился об стенку. Не попал. Крыса подпрыгнула и бросилась в темноту. Я поднял свой факел.

      – Идём, Лерыч, налево!