Месть Ахсартага. Владимир Александрович Зангиев

и началось священнодейство.

      Богу войны полагалось приносить человеческую жертву. Для этого привели пленного парфянского лучника в лёгких доспехах со связанными сыромятным ремнём за спиной руками. Когда пленника проводили мимо, Распараган разглядел его угрюмо сосредоточенное лицо. Он ничуть не был сломлен, шёл твёрдой уверенной походкой, хоть и понимал всю безвыходность положения. Невольное чувство уважения к такому достойному противнику заколыхалось в душе, и молодой ирон понял, что не может быть лёгкой победы над столь крепким несломленным врагом.

      – Смотри… смотри, как он гордо вышагивает, – толкнув локтем в бок, зашептал Распарагану на ухо Зевах.

      – Так и должен воин идти на смерть, – восхищённо ответил ирон.

      – Посмотри, как он высок и широк в плечах. Силач! Наверное, много врагов перебил, – снова зашептал завистник.

      – Тихо! Отсюда и так не слышно жреца, так давай хоть просто посмотрим торжественный ритуал, – прервал болтуна приятель.

      Четверо прислужников подвели обречённого к жрецу, сдёрнули шлем с головы жертвы и попытались опустить на колени перед главным духовным лицом. Но парфянин, набычив шею, так упёрся ногами, что худосочные подручные не смогли исполнить своё намерение. Тогда они потянули за волосы, и пленник склонил голову. Служитель культа полил ему затылок вином из нуазан-чаши, произвёл манипуляции руками, приговаривая молитву, затем, приблизил сосуд с хмельным напитком к губам связанного, предлагая выпить. Но тот мотнул головой с такой силой, что чаша расплескалась, едва не выпав из рук священнослужителя.

      – Он даже отказался выпить вино для поднятия духа перед смертью! – прокомментировал увиденное потрясённый Зевах.

      Тем временем один из прислуживающих взмахнул ритуальным кинжалом, и из перерезанной сонной артерии жертвы брызнула алая струя. Жрец подставил чашу, наполнив её до краёв. Вскоре напор крови иссяк и, потеряв силы, парфянин сначала тяжело опустился на колени, а затем рухнул замертво. У трупа отрубили правую, державшую меч, руку и бросили её в поле. Захоронение тела без правой руки считалось у аланов позорным и подобной экзекуции подвергались лишь враги или осквернившие звание воина соплеменники. Служитель алтаря взошёл по ступеням на помост с воткнутым мечом и, поливая клинок жертвенной кровью, взывал к богу войны о ниспослании аланам победы над парфянами в предстоящей битве.

      Снизу было отчётливо видно, как высоко сверху на фоне голубого неба старик в развевающихся чёрных одеждах воздымает длани, а рядом торчит меч, олицетворяющий грозного бога Хсарта.

      ГЛАВА ВТОРАЯ

      Cтавка парфянского царя Артабана-3 на высоком холме

      Две враждующие армии, парфянская и аланская,

      выстроились на равнине перед сражением.

      35 год от Рождества Христова

      Небо едва порозовело на востоке, когда всё отчётливей стала проступать панорама