Прямо сейчас. Сергей Нагаев

мало платят за романы. И у него фамилия похожа на кутенка – Кутыкин. Мне его жалко.

      – Его фамилия должна быть не Кутыкин, а Блевин.

      – Нет, он – хороший, – хлюпая носом, бормотала Ольга.

      – То, что он уже хороший, было видно за километр. Блин, ну надо ж, писатель, а блюет! – Ксения усмехнулась с видом превосходства.

      Данила тоже заулыбался и отметил про себя, что и у него возникло это чувство именно не презрения к неприлично ведущему себя посетителю ресторана, а превосходства над знаменитостью: будто бы то, что известный писатель может выпить лишнего и блевануть, как обычный человек, добавляло ему, Даниле, значимости, делало его практически равным писателю.

      Увидев ухмылку Ксении, Ольга остановилась, внезапно перестала всхлипывать и сказала:

      – Ты, наверно, когда в детстве поняла в первый раз, что твои родители не боги, а всего лишь люди, тоже сильно обрадовалась.

      Ксения, конечно, не ожидала подобной перемены настроения и смутилась под серьезным взглядом Ольги, а та в этот момент скосила глаза на Данилу, который по инерции продолжал улыбаться той же самой гаденькой улыбочкой. Данила поспешил выпрямить губы и придать лицу нейтральное выражение, а в голове его мелькнула догадка, что эти его суетливые потуги выглядят, скорее всего, еще более жалко, чем сама ухмылка. Но никаких укоров от Ольги далее не последовало – ни в его адрес, ни Ксении. Ольга сказала: «Ладно», подразумевая, что это мелочь, не стоящая внимания. Все эти обмены взглядами произошли очень быстро, в считаные секунды, и тут же Ольга вспомнила, что на ней брызги блевотины, посмотрела на себя, и вновь лицо ее стало расстроенным, и они с Ксенией скрылись за дверью туалета.

      Данила, однако, не так быстро забыл фразу Ольги насчет родителей, которые перестали казаться богами. Он вспомнил, что произошло в последние несколько мгновений, все эти их взгляды, и то, как Ольга одернула их с Ксенией, и ее «Ладно» – словно пылинку с плеча сдунула и забыла; и у него мелькнула мысль, что Ольга могла бы стать ему другом. А Ксения – неизвестно.

      Действительно, мысленно задался он вопросом, кем может быть для него Ксения? Собственно, вопрос он в таком вот виде не формулировал – это все были не мысли, а некие всполохи полумыслей-получувств. И первое, что мелькнуло в голове в ответ на собственный вопрос, что Ксения – незаслуженный приз. С подобной девушкой невозможно встречаться, быть на равных, надеяться на любовь с ее стороны. То, что она общается с ним сегодня, – редкостная удача, не более. Ксения может быть только случайной любовной добычей, трофеем. Если ему еще обломится, конечно.

      Глава 3

      Джига

      Данила вернулся к товарищу, который поджидал его у бильярдного стола.

      – Ну что там было-то? – спросил Виктор, когда они начали партию.

      Данила вкратце поведал ему историю с автографом Кутыкина, и надо заметить, Виктора история про писателя не заинтересовала. С гораздо большей долей любопытства и увлеченности он стал расспрашивать Данилу о Ксении и Ольге.

      Подруги