Прямо сейчас. Сергей Нагаев

посреди комнаты большому прямоугольному столу, и двое мужчин в строгих костюмах вставанием поприветствовали его. Надо сказать, что даже если бы Кутыкин сидел в той комнате, на месте Байбакова, и видел их лица, а не затылки, то он и тогда не понял бы, кто эти двое мужчин, снова севшие сейчас в свои кресла. Членов кадрового резерва президента, его советников – Степана Федоровича Казачкова и Аркадия Леонидовича Прибыткова, а это были именно они, – вообще мало кто знал.

      Они молча сидели и ждали, пока Байбаков начнет разговор.

      – Здравствуйте, – обратился к ним Байбаков, сам он не сел на стул, а остался стоять, держа руки в карманах брюк. – Я позвал вас, коллеги, вы знаете зачем: нам нужно обсудить стратегии – куда пойдет страна. В прошлый раз мы с вами кратко говорили про это, и кое-какие мысли вы накидали. Но, как мне показалось, было недостаточно полета во всем этом, наблюдалась, я бы сказал, какая-то зажатость.

      Мужчины промолчали.

      – Так что давайте теперь поконкретнее, – продолжил после паузы Байбаков. – Ну, вот ты, Степан, какое ты мог бы предложить идеальное будущее для страны, каков, по-твоему, наш идеальный мир? Ты в прошлый раз что-то такое говорил про восстановление России в границах СССР или в границах царской России, так?

      Степан Казачков приосанился, потыкал (как догадался по его движениям Кутыкин) по клавиатуре расположенного перед ним на столе ноутбука, и на белом раздвижном экране над бронзовыми бюстами былых повелителей страны появилась первая страница презентации «Россия: особый путь».

      В этот момент кто-то тихо постучал в дверь зала, где шло совещание, и вошел. Это был брюнет лет тридцати пяти, офицер, судя по выправке, но в штатском костюме. На левой щеке его был довольно большой белый шрам. Он спросил у Байбакова: «Можно?» – тот кивнул, дескать, можно, и мужчина неслышными шагами быстро подошел к Степану Казачкову, пошептал что-то ему на ухо, тот кивнул ему, мол, понял, и офицер в штатском так же тихо, как вошел, выскользнул за дверь.

      – Нет, Юрий Владиленович, – обращаясь к Байбакову, сказал Казачков раздумчиво. – Я не думаю, что нам в этом вопросе надо заниматься формализмом. Зачем повторять историю? Зачем нам восстанавливать Советский Союз? Или возвращаться назад к царской России? Нужно делать новую историю. Но в целом, если формулировать сжато, стратегия именно такая: шагреневая кожа России должна снова начать расти. Она слишком сжалась после развала Советского Союза, и это никого не может устроить, сколько бы времени с того момента ни прошло. Если перевести стратегию, которую я предлагаю, на язык практики, то картина складывается такая. Белоруссия, считайте, уже наша – я как раз очень рад доложить последнюю новость, – Казачков кивнул на дверь, за которой скрылся заскочивший на минуту офицер, – президента Белоруссии Микулова инфаркт свалил, и мои специалисты уверены, что он не оправится. Такой вот приятный сюрприз. Нет, ну, то есть мы, конечно, все очень переживаем за нашего белорусского коллегу, – спохватился Казачков, – и дай бог