Сказы. Павел Бажов

об этом они уж сговорились.

      У Лейка, видишь, мерин был, не то чалый, не то бурый, звали его Голубко. Ребята и придумали этого мерина Марьюшкиным гребешком вычесать. На поветях-то ночью боязно, только ребята один перед другим храбрятся. Нашли на поветях гребешок, начесали с Голубка шерсти и гребешок на место повесили. После этого в избу пробрались и крепко-накрепко заснули. Пробудились позднехонько. Из больших в избе одна Лейкова мать была, – у печки топталась.

      Пока ребята спали, тут вот что случилось. Марьюшка утром поднялась раньше всех и достала свой гребешок. Видит – волосу много. Обрадовалась – жених кудрявый будет. Побежала к подружкам похвастаться. Те глядят – что-то не вовсе ладно. Дивятся, какой волос чудной. Ни у одного знакомого парня такого не видывали. Потом одна разглядела в гребешке силышко от конского хвоста. Подружки и давай хохотать над Марьюшкой.

      – У тебя, – говорят, – женихом-то Голубко оказался.

      Марьюшке это за большую обиду, она разругалась с подружками, а те знай хохочут. Кличку ей объявили: Голубкова невеста.

      Прибежала Марьюшка домой, жалуется матери – вот какое горе приключилось, а ребята помнят вчерашние подзатыльники и с полатей поддразнивают:

      – Голубкова невеста, Голубкова невеста!

      Марьюшка тут вовсе разревелась, а мать смекнула, чьих это рук дело, закричала на ребят:

      – Что вы, бесстыдники, наделали! Без того у нас девку женихи обходят, а вы ее на смех поставили.

      Ребята поняли – вовсе неладно вышло, давай перекоряться:

      – Это ты придумал!

      – Нет, ты!

      Марьюшка из этих перекоров тоже поняла, что ребята ей такую штуку подстроили, кричит им:

      – Чтоб вам самим голубая змейка привиделась!

      Тут опять на Марьюшку мать напустилась:

      – Замолчи, дура! Разве можно такое говорить? На весь дом беду накличешь!

      Марьюшка в ответ на это свое говорит:

      – Мне что до этого! Не глядела бы на белый свет!

      Хлопнула дверью, выбежала в ограду и давай там снеговой лопатой Голубка гонять, будто он в чем провинился. Мать вышла, сперва пристрожила девку, потом в избу увела, уговаривать стала. Ребята видят, – не до них тут, утянулись к Ланку. Забились там на полати и посиживают смирнехонько. Жалко им Марьюшку, а чем теперь поможешь. И голубая змейка в головенках застряла. Шепотом спрашивают один у другого.

      – Лейко, ты не слыхал про голубую змейку?

      – Нет, а ты?

      – Тоже не слыхивал.

      Шептали, шептали, решили у больших спросить, когда дело маленько призамнется. Так и сделали. Как Марьюшкина обида позабылась, ребята и давай разузнавать про голубую змейку. Кого ни спросят, те отмахиваются: не знаю, да еще грозятся:

      – Возьму вот прут да отвожу обоих! Забудете о таком спрашивать!

      Ребятам от этого еще любопытнее стало: что за змейка такая, про которую и спрашивать нельзя?

      Нашли-таки случай. По праздничному делу у Ланка отец пришел домой порядком выпивши и сел у избушки на завалинке. А ребята знали, что он в такое время поговорить больно