Мамочка из 21-го бокса. Мария Хаустова

Подержу.

      Варя, чувствуя что-то неладное, начала кукситься и плакать. Плач медленно, но верно переходил в истерику, которую я потом останавливала не один час.

      – А ведь вам сегодня на забор крови ещё идти, – предупредила меня медсестра.

      – А откуда кровь берут? – спросила я.

      – Из пальца.

      – Из пальца? Так у нее пальчик-то миллиметровый, как тут возьмут-то?

      – Возьмут! Не беспокойся! У шестисотграммовых берут, а тут и подавно!

      Я запеленала Варюшку в одеяло, и мы пошли по широкому коридору областной больницы в кабинет, где брали кровь. Это место я нашла сразу. Очередь, я скажу, там была еще та… Пришлось ждать!

      Моя Земляничка вела себя спокойно. Мне почему-то до этого выхода в свет казалось, что у всех маленьких детей носы одинаковые, как у моей Вари, – кнопочкой. Тут я насмотрелась всяких – и крючком, и петелькой, и бабурой, и картошкой, и даже запятой. Удивилась. Еще, когда сидела около ее кроватки и всматривалась в черты лица дочери, не могла понять, на кого она больше похожа. Иногда ловила себя на мысли, что вообще – на обезьяну. Брала на руки, подносила ее к своему лицу, подходила с ней к зеркалу и всматривалась. Я сопоставила наши лица и решила: мы обе похожи на обезьян. Брови я не выщипывала уже второй месяц. Дома не успела, а тут пинцета нет. Из-за вечного недосыпа (час в сутки для меня крайне мало) я выглядела очень бледно и вяло, волосы от хлорированной воды стали жёсткими. Ну, как не обезьяна? Обезьяна! А Варька чем-то похожа на меня – ну вот тебе и пожалуйста!

      – Ой, здравствуй, Варенька! – проговорила женщина, стоящая рядом. Я посмотрела на неё вопросительным взглядом, – мол, кто такая. Она сразу разрешила этот вопрос: «Мы с вами в реанимации вместе лежали. Только вы три дня, а мы три недели. У вас ещё папа приезжал проверять. Я его видела, он долго стоял у Вариной кроватки и любовался ею. Кстати, она на него очень похожа».

      – Так родня ведь. – ответила я с иронией.

      – А я вот родила хорошо, – вступила со мной в разговор эта мамочка. – И закричал сразу, и покушал даже. Потом его положили в кроватку и ушли. Прошло где-то два часа. Слышу – он задыхается. Я подбежала, смотрю – синеет! Кричу! Ору! Врачи прибежали, стали помогать. Оказывается, у него мокрота в легких была, вот и наступила асфиксия. Но, слава Богу, спасли.

      Наконец-то подошла наша очередь.

      – Садитесь, – указала мне на стул медсестра. – Доставайте ручку у ребеночка, будем брать кровь.

      Мои ноги затекли и не могли двинуться от страха. Медсестра сдавила мизерный пальчик и ткнула в него лезвием! Бусинка крови выкатилась из пальчика. Нужно было набрать несколько трубочек крови, а так как она поступала плохо, то сестричка давила не на этот палец, а на всю руку, потом перекалывала несколько раз. В итоге я с ней разругалась, забрала заходившегося от плача ребенка и ушла к себе в 21-й бокс.

      Земляничка успокоилась, и мы вместе стояли у окна и смотрели на падающий снег, который в воздухе кружился хлопьями и разлетался, будто пух от только что взбитой перины. Мне было тяжело. Я оказалась