Желанное дитя. Лиза Скоттолине

что вас расстраивает больше всего?

      – Трудно сказать. Все.

      Маркус вмешался:

      – Больше всего – то, что никто не может ответить на простейший вопрос!

      Мишель не отрывала взгляда от Кристины.

      – А вы что скажете?

      – Ну, я думаю, прежде всего меня расстроило то, что Хоумстед не хочет сказать нам правду, – Кристина не хотела начинать с этого, но ей хотелось поддержать Марка. – Мы не знаем, что нам делать. Я не знаю, что делать. И ничего особо и не поделаешь.

      – Я понимаю ваши чувства, – голос Мишель звучал мягко и сочувственно. – Никто из нас не знает, кто такой 3319. Мы не скрываем от вас информацию – мы просто ею не владеем. Хотя и хотели бы…

      – Но вы могли бы ее добыть, – снова вмешался Маркус.

      – Почему вы так считаете, Маркус? – спросила Мишель, склонив голову.

      – Вы сотрудничаете с Хоумстедом уже давно, вы кучу пациентов туда направили. Вы лично знакомы там со всеми. Доктор Давидоу назвал миссис Демипетто по имени. Просто Ли Энн.

      – И что, по вашему мнению, из этого следует?

      – Я думаю, вы могли бы на них надавить, чтобы получить для нас эту информацию, – Маркус разрубил воздух указательным пальцем. – Я думаю, вы могли бы сказать им: «Мы больше не пошлем вам ни одного из наших клиентов и не потратим ни одного доллара на Хоумстед до тех пор, пока Нилссоны не получат ту информацию, которая им нужна!»

      – Вы действительно думаете, что я могу это сделать?

      – А почему нет? Если не вы – то доктор Давидоу или его начальник, или хозяин вашей клиники.

      – Доктор Давидоу и есть хозяин.

      – Прекрасно, значит, он. Я всегда делаю все возможное и даже больше для каждого своего клиента – я считаю это единственно правильным и необходимым. Но никто почему-то не делает этого для нас – даже не пытается это сделать!

      Кристина съежилась, слыша в его голосе обличительные интонации и, как ни пытался он это скрыть, неподдельную горечь.

      Мишель выпрямилась в своем кресле.

      – Маркус, а что вы чувствуете по этому поводу?

      – А как вы думаете – что я чувствую? И какая разница, что я чувствую?

      Кристина разрывалась на части: с одной стороны, она понимала и разделяла его боль, с другой – ей не хотелось обижать Мишель. Она повернулась к Маркусу:

      – Дорогой, тебе не кажется, что этот вопрос лучше обсудить с доктором Давидоу?

      Мишель послала Кристине легкую полуулыбку.

      – Кристина, спасибо, но не стоит меня защищать, – она снова посмотрела на Маркуса: – что ж, мне кажется, наша беседа пошла не совсем в том направлении…

      – Да нет, направление самое что ни на есть правильное, я считаю. А если вы хотите знать, что я чувствую – я вам скажу: я зол. Достаточно зол для того, чтобы хоть что-то с этим делать.

      Кристина громко сглотнула, но смолчала, так как ей сделали знак не вмешиваться.

      – Маркус, мы уже говорили раньше о том, что проблема бесплодия явилась неким вызовом для вашей пары и особенно для вас, потому что вы склонны