Место назначения неизвестно. Агата Кристи

Кто…

      Хилари склонилась к кровати и заговорила медленно и четко:

      – Я тоже прилетела из Англии, и, если я могу чем-нибудь вам помочь, пожалуйста, скажите.

      – Нет-нет… Только…

      – Да?

      – Нет, ничего…

      Глаза снова закрылись. Обернувшись, Хилари встретила повелительный взгляд Джессопа и решительно покачала головой.

      Джессоп подошел к кровати и остановился рядом с доктором. Глаза умирающей открылись вновь. В них мелькнуло осмысленное выражение.

      – Я знаю вас.

      – Да, миссис Беттертон, вы меня знаете. Теперь вы сообщите мне что-нибудь о вашем муже?

      – Нет.

      Веки опустились опять. Джессоп повернулся и вышел из палаты. Доктор посмотрел и тихо произнес:

      – C’est la fin.[3]

      Но женщина снова открыла глаза. Ее полный муки взгляд задержался на Хилари. Олив Беттертон шевельнула рукой, и Хилари инстинктивно взяла ее холодную белую руку в свою. Врач пожал плечами и вышел. Две женщины остались одни. Олив Беттертон пыталась заговорить:

      – Скажите мне… я…

      Хилари знала, о чем она спрашивает, и внезапно приняла решение.

      – Да, – ответила она. – Вы умираете. Вы это хотите знать, не так ли? Теперь слушайте меня. Я собираюсь попытаться найти вашего мужа. Что мне передать ему, если я добьюсь успеха?

      – Скажите… чтобы был осторожен. Борис… Борис… он опасен…

      Хилари склонилась ближе к лежащей фигуре:

      – Вы не в состоянии помочь мне связаться с вашим мужем?

      – Снег…

      Слово прозвучало так тихо, что Хилари не поверила своим ушам. Снег? С губ Олив Беттертон сорвался чуть слышный призрачный смешок. Она с трудом произнесла:

      Все покрыли снег и лед.

      Поскользнулся – и вперед!

      Женщина повторила последнее слово.

      – Вперед… Найдите его и расскажите ему о Борисе… Я не поверила этому… Но, может быть, это правда… Если так… – Полный муки взгляд встретился со взглядом Хилари. – Если так… берегитесь.

      Из ее горла вырвалось странное бульканье. Губы дрогнули и сжались.

      Олив Беттертон умерла.

      Следующие пять дней были весьма напряженными, хотя и не требовали активной физической нагрузки. Заточенная в одиночную больничную палату, Хилари принялась за работу. Каждый вечер ей приходилось сдавать экзамен по тому, что она изучила за день. Все подробности биографии Олив Беттертон, какие только удалось выяснить, были изложены письменно, и Хилари должна была заучивать их наизусть. Дом, где жила Олив, прислуга, которую она нанимала, ее родственники, клички ее собаки и канарейки, каждую деталь шести месяцев замужней жизни с Томасом Беттертоном… Свадьба, имена подружек невесты, их платья… Повседневная деятельность Олив, ее вкусы в еде и напитках… Хилари поражалась количеству собранной информации, кажущейся абсолютно незначительной.

      – Неужели это может оказаться важным? – как-то спросила она у Джессопа.

      – Возможно, нет, – спокойно ответил он. – Но вы должны вжиться в образ, Хилари.

3

Это конец (фр.).