Любовь по расчёту. Ирина Мясникова

удачно выйдут замуж, – решила мама Ларисы. – За каких-нибудь богатых Буратин! Их там в этом «финэке», как грязи.

      – Богатые Буратины учатся в Лондоне, – не согласился папа Алёны.

      – Это если потом в Лондоне работать, – возразила мама Ларисы, – а если у нас где-нибудь в Газпроме? Тут без знания наших законов и системы учёта никак не обойтись.

      – Да уж! В Лондоне взятки давать и откаты откатывать вряд ли научат.

      На том и порешили. Девочки дружно поступили и так же дружно посещали все занятия. Обе учились на «отлично», чем очень радовали родителей.

      В то утро Лёлек и Лялек шли в университет, вернее не шли, а ковыляли по замороженным снежным колдобинам. Особенно тяжело приходилось Ларисе на высоченных каблуках. С самого утра они обе почтовыми голубками навещали Алёнину бабушку. Отнесли ей не какие-нибудь там пирожки и горшочек масла, а самую что ни на есть внушительную пачку денег. То есть, материальную помощь к пенсии от Алёниных родителей. А уж бабушка в свою очередь расстаралась именно пирожками. Пирожки у бабушки были сказочно вкусными, Лёлек и Лялек объелись, поэтому теперь ещё и пыхтели, как старые курильщики. Бабушка жила на Казанской улице, и добраться от неё до университета можно было исключительно пешком.

      По дороге Алёна очень опрометчиво рассказала Ларисе про удивительного парня, с которым она уже несколько раз сталкивалась в коридорах университета. У этого парня были какие-то необыкновенные глаза, взглянув в которые, Алёна вдруг поняла, что откуда-то знает про этого парня всё-всё! Вот только, что такое это «всё-всё», сформулировать она никак не смогла. За что её и ругала Лариса. Это было обычным делом. Лялек постоянно за что-то ругала Лёлека.

      – Нет, ты всё-таки неисправимая романтическая дура! – вещала Лариса, не отрывая взгляда от тротуара.

      – Романтичная, – поправила подругу Алёна.

      – Я так и говорю! Главное не это, главное, что ты дура. Придумала себе, понимаешь ли, глаза необыкновенные! Чего с этих глаз-то? Ты ж с ним и пары слов никогда не сказала. Вдруг он круглый дурак на всю голову? Или обормот?

      – Никакой он не дурак, – мечтательно сказала Алёна, вспомнив замечательного таинственного незнакомца. – У него глаза умные и добрые.

      – Был бы не дурак, давно бы уже с тобой познакомился! Подошёл бы, то, сё, здрасьте вам, девушка, а то смотрит он! Нашёл афишу. «Поморгает мне глазами и не скажет ничего», – пропела Лариса скрипучим голосом, – Давай, шевелись, опоздаем, – она, как Чапаев, махнула рукой в сторону Банковского моста.

      Девушки перешли дорогу, посыпанную реагентом. Там уже можно было не смотреть под ноги, и Алёна глянула на мост. Грифоны сидели на своих местах. Алёне всегда казалось, что они хитро улыбаются ей. Наверное, Лариса права, это только дуре романтичной такое может в голову придти. Попробуй тут улыбнись, когда у тебя во рту крепления моста зажаты.

      В тот момент, когда они уже достигли середины моста, засмотревшаяся на грифонов Алёна вдруг ощутила сильный