Любовь по расчёту. Ирина Мясникова

ые воды Невы. Противоположный берег в надвигающемся сумраке различался уже с трудом. Никого! Даже одинокого речного трамвайчика за окном не наблюдалось. Осень, навигация закончилась. Кому продаваться-то?

      Скоро стемнеет, и на доме включатся неоновые буквы с рекламой «ВТБ» и «Мегафона». Вот как надо продаваться! С огнем в ночи. Интересно, что продавалось на доме военморов раньше? При Советах? «Летайте самолетами Аэрофлота» на крышу явно не поместится. Скорее всего это было что-то краткое и емкое. «Слава КПСС!», например. Точно «Слава КПСС!»

      Алёна любила конец октября, это было самое загадочное и волшебное время. Еще тепло, нет пронизывающего ледяного ветра с Невы, моросит мелкий дождик и на спуске к воде между странными каменными существами Ши-цза, то ли львами, то ли собаками в неясном неоновом свете клубятся какие-то тени. За сумрачными фигурами было так интересно наблюдать, прижавшись носом к оконному стеклу.

      – Кто здесь?

      – А кто спрашивает? – страж Ши-цза зевнул и почесал задней левой лапой у себя за ухом.

      В ответ чертыхнулись, послышалось цоканье копыт, и на ступеньки во всем своем великолепии въехал главный всадник города.

      – Извините, Ваше величество, не признали, – оба стража Ши-цза почтительно склонили головы.

      – Вот так, как говорят, заставь дурака богу молиться! Теперь мне ходу к собственному дому нету, – возмутился великий царь.

      – Ваше величество, вы ж сами изволили переехать на другой берег, а нас-то тут уже без вашего дозволения гораздо позже поставили, – один из стражей Ши-цза подбросил кверху каменный шар. Шар крутанулся и перелетел к другому львинообразному псу, или собакообразному льву, кто ж их теперь разберет. Тот ловко поймал его лапами и прижал к постаменту, – а, где стражи Ши-цза, там никаким демоническим сущностям проходу нет! Правило такое. У нас на Петроградской стороне и без демонов всякой нечисти хватает.

      – Какой же я тебе демон? – удивился царь. – Дожили!

      – Печально я гляжу на наше поколенье, – из сумерек выступил щуплый молодой человек в кудрях и с бакенбардами.

      – Пушкин! Бросьте, это же не ваше, – царь погрозил молодому человеку пальцем.

      – Неужели? А как хорошо сказано! Я, и правда, думал, что моё, – великий поэт пожал плечами и уселся на ступеньках.

      – Ничего удивительного, – из темноты материализовался невысокий мужчина в кепке и уселся рядом с поэтом. – Вся русская поэзия, батенька, родом из Пушкина. Она либо является корнями его творчества, то есть, предтечей появления солнца, либо уже следствием явления этого самого солнца. Разумеется, я говорю о солнце русской поэзии.

      – Ишь ты, как культурно заговорил, – отметил великий царь. – А то всё, бешенные собаки, да бешенные собаки!

      – Ну, я же всё-таки гимназию закончил, да университет, – пожал плечами мужчина в кепке и хитро прищурился.

      – Ваши университеты в глубокой, заметьте, провинции, – добавил царь. – Оттого и обзываетесь в пылу полемики, как бурлак. Только и умеете, что расшатывать твердыни вами не созданные, да сеять хаос и непотребство. Революционеры, мать вашу! Вожди мирового пролетариата!

      – Вот и правильно, что вас на Петроградскую сторону не пускают, да-с! – Вождь расстегнул пальтишко и сунул руки в карманы жилетки.

      – Можно подумать, вас пускают?!

      – Стражи Ши-цза не могут допустить подозрительные демонические сущности на вверенную им территорию, – строго провозгласил один из львиных псов. – На Петроградской стороне новых памятников не будет!

      – А как же царёв двойник производства скульптора Шемякина? – удивился великий поэт.

      – Ха! Посадили его, батенька, в самое узилище, Петропавловскую крепость! Так сказать, заключили в пентаграмму, – продемонстрировал невиданную осведомленность великий вождь.

      – Я бы сказал, что это октаэдр, – задумчиво заметил великий царь.

      – Да, какая разница, чем больше углов, тем крепче тюрьма, – вождь мирового пролетариата махнул ручкой.

      – А те двое? – царь указал перстом на смутные фигуры на крыше дома военморов.

      То ли львы, то ли собаки Ши-цза, как по команде, повернули головы в сторону, указанную царем.

      – Ах, эти! Они высоко, за гранью сферы, – пояснил один из стражей и крутанул каменный шар.

      – И кто же это там? – великий поэт прищурился, вглядываясь в сумрак. – Уж не рабочий ли с колхозницей?

      – Нет, хотя эти, – страж Ши-цза кивнул головой в сторону вождя революции, – тоже по революционной части. Обычная шантрапа.

      – Ничего не шантрапа, – возмутился вождь мирового пролетариата. – Это революционный военный моряк и типичный представитель революционного пролетариата – революционный рабочий!

      – Дельфин и русалка, они, если честно, не пара, не пара, не пара! – пропел великий поэт. – Вот это точно не моё!

      – А почему же тогда они в юбках? – ехидно поинтересовался великий царь.

      – Каких таких юбках? Ну, что вы, господа, в