Несгибаемый. Не буди лихо…. Константин Калбазов

быков, поинтересовался Иван.

      – Врё-ошь, Ванюша. Те, кому жизнь не мила, до каторги не доходят.

      – А я разве сказал, что мне жизнь не мила? Как раз наоборот. Жить я хочу, и жить красиво. Но скажи, Крапива, если тебе дадут в руки кайло, ты станешь работать? Ведь нет. А все потому, что выбор у тебя невелик. Ведь возьмись ты за кайло, и уважения к тебе не станет. А без него тебе и жизнь не мила, потому как, кроме отношения к тебе людей, у тебя ничего своего и нет. И незачем тебе жить, кроме как для этого самого уважения. Вот и мне дерьмом жить незачем. Но и за так себя прирезать не дам.

      Имечко у него что надо. Иваном зовут. А Иваны в криминальном мире – это авторитеты. Ну и какой блатной позволит тебе незаслуженно так называться? То-то и оно. Ни один уважающий себя Иван не потерпит рядом с собой тезку, будь тот хоть трижды деловой. Нет, если в силах отстоять звание, если есть те, кто тебя поддержит, то разговор иной. А вот так, под дурачка… Шалишь.

      Иван на каторге уже почти два года, а потому, разумеется, об этом знал. Просто на эту каторгу, расположенную на строительстве Кругобайкальской железной дороги, он прибыл только сегодня. Вечерним этапом. Вот и вышла неувязочка. Ну а ронять себя никак нельзя. Потом не возрадуешься. Потому и приходилось идти по лезвию.

      А все оттого, что в преступном мире сейчас шла ломка, и устанавливался новый порядок, который продвигало абсолютное большинство авторитетов. И они звались уже не Иванами, а Ворами. Зарождался воровской закон. Причем требования предъявлялись не только к низшему звену. Как раз наоборот, Воры сами себя во многом ограничивали и устанавливали серьезные барьеры, получая взамен крупные преференции. Но самое главное – власть в воровском мире. Теперь Вору не нужно было непременно обзаводиться собственной кодлой. Потому как он для всех сидельцев – непреложный авторитет. И даже оказавшись на каторге один, никому и ничего доказывать не должен. Достаточно было обозваться, чтобы тут же получить причитающееся своему статусу положение.

      Конечно, своих подручных Воры также имели, но выбирали их уже на месте. И каждый урка почитал за честь оказаться рядом с вором. Стать его помощником и правой рукой. И работал закон не только на каторге, но и на воле. Кроме этого, у новых королей преступного мира на хранении находился воровской общак.

      Иное дело, что пока это были скорее только намерения. Так сказать, цель, до которой еще идти и идти. Потому как не все авторитеты были готовы принять этот самый воровской закон. Здесь, как и при любых реформах, есть и сторонники, и противники.

      В иркутской каторжной тюрьме Иван звался своим именем без проблем. Просто не хотел иметь прозвище, и все тут. А вот здесь его имя подействовало, как красная тряпка на быка.

      – Крапива… – подал было голос один из быков.

      – Да погоди ты, Студень, – оборвал его седоусый. – Порешить всегда успеем. Вишь, человеку голову бреднями о воровском законе забили. В иркутской тюрьме Воры верховодят?

      – Уж полгода как, – охотно ответил Иван.

      А почему не ответить, говорить все