Руны. Элизабет Вернер

не понял ни слова и не мог объяснить себе эту сцену, тоже перегнулся через борт и крикнул вниз:

      – Скажи на милость, Курт, что это значит?

      Фернштейн взглянул на него тоже с чрезвычайно довольной физиономией и ответил:

      – Фрейлейн Инга тоже едет в Рансдаль; мы едем вместе. До свиданья, Филипп! Счастливого пути!

      Трап был уже поднят, пароход начал набирать ход и волны, которые он поднял, заколыхали маленькое суденышко. Инга завершила свое издевательство тем, что вытащила из кармана платок и принялась махать им, как будто это было самое нежное прощание, а Курт последовал ее примеру и тоже замахал платком. Они поплыли к берегу, тогда как пароход пошел своим курсом.

      Двое покинутых стояли на палубе и смотрели вслед лодке, пока ее было видно; потом Ганзен вдруг запустил обе руки в свои желтые как солома волосы и, буквально шатаясь, направился к стулу, а Филипп Редер погрузился в мрачное уныние.

      Опять невезение! Фернштейн, этот счастливчик, уехал с молодой особой, которую звали Ингой и которая была еще не замужем, а он… он сидел здесь, одинокий, покинутый, и ехал в Дронтгейм, потерявший теперь для него всякий интерес. С немой яростью Редер раскрыл путеводитель и принялся искать в нем Рансдаль. В самом деле, это место лежало в стороне, глубоко в горах, но должна же была существовать какая-нибудь возможность проехать туда из Дронтгейма!..

      Лодке надо было проплыть порядочное расстояние до берега, но Инге не хотелось разговаривать. Когда пароход удалился, и она насладилась триумфом, который доставил ей благополучно удавшийся «государственный переворот», она опять раскрыла зонтик, очевидно, служивший ей и наступательным и оборонительным орудием, и совершенно исчезла под ним. Однако Курт не дал себя запугать, он занял место напротив и начал разговор:

      – Итак, нам с вами по пути!

      – Оттого, что вам вздумалось ехать в Рансдаль, – почти негодующе прозвучало из-под зонтика.

      – Извините, это вам «вздумалось»! Я с самого начала собирался в Рансдаль, вы же, насколько мне известно, как будто ехали в Дронтгейм.

      – Мой план путешествия, в конце концов – мое дело.

      – Совершенно справедливо, но позвольте мне считать счастливым случаем то, что он совпадает с моим.

      Инга была, по-видимому, иного мнения. Она помолчала несколько секунд, потом вдруг спросила инквизиторским тоном:

      – Как зовут товарища, к которому вы едете в Рансдаль?

      – Бернгард Гоэнфельс.

      – Да?! – изумленно воскликнула девушка, выглядывая из-под зонтика.

      – Вы с ним знакомы? – спросил Курт.

      – Лично – нет; его еще не было в Рансдале, когда я приезжала в последний раз. Вы, конечно, знаете, что он собирается жениться?

      – Да, он помолвлен уже три месяца, – медленно ответил Курт, и по его лицу опять скользнула тень, как тогда, когда он упомянул в разговоре со школьным товарищем, что Бернгард вышел в отставку.

      – Его невеста – Гильдур Эриксен, моя двоюродная сестра.

      – В самом деле? Я слышал еще на пароходе, как вы упомянули