Архистратиг Михаил. Элизабет Вернер

они из этих гордых уст, и презрительный взгляд графа болезненно пронзил его душу. В первый раз за свою жизнь он почувствовал, что обращение, к которому он привык с детства, было страданием и позором, пригибавшим его к земле.

      Лакей ушел, чтобы отдать переданное ему приказание, и Михаил остался в комнате один. Сквозь широкое окно врывался поток солнечного света, ярко освещавшего письменный стол и всеми цветами радуги искрившегося на бриллиантах орденской звезды.

      – Что ты здесь делаешь? – спросил вдруг детский голос.

      Михаил обернулся. На пороге спальни, дверь которой оставалась открытой, стоял ребенок – маленькая девочка лет восьми, удивленно смотревшая на чужого.

      – Я жду, – коротко ответил Михаил.

      Должно быть, девочка – это была Герта, дочь скончавшегося графа Штейнрюка – удовольствовалась этим ответом, потому что она подошла к догоравшему камину и принялась дуть туда, любуясь, как от ее дыхания по головешкам пробегают искры. Наконец эта забава надоела ей, и она вновь обратила свое внимание на чужого юношу.

      – Как ты попал сюда? – спросила она, подойдя к нему.

      – Из леса, – также кратко, как и прежде, ответил Михаил.

      – Далеко отсюда?

      – Очень далеко.

      – Тебе понравилось у нас в замке?

      – Нет.

      Герта с крайним изумлением посмотрела на него. Она задала вопрос только из снисходительности, а этот чужак вдруг заявил ей, что ему не нравится в графском замке! Девочка задумалась, как ей отнестись к этому. Но тут ее взгляд упал на шляпу, которую держал в руке Михаил: она была украшена веткой больших чудных подснежных роз.

      – Что за прелестные цветы! – восторженно воскликнула она. – Дай мне их! – и, жадно протянув маленькую ручку, она отцепила ветку, прежде чем Михаил успел сказать что-либо.

      Он, видимо, был поражен, что так бесцеремонно распоряжаются его собственностью, но не сделал ни малейшей попытки помешать ей.

      Завладев цветами, девочка отошла к камину и уселась там в кресло. Это было очаровательное создание, нежное и стройное, словно эльф. Рыжевато-золотистые волосы густым каскадом ниспадали на черный креп траурного платья и окружали прелестное личико девочки своеобразным ореолом.

      Усевшись, Герта принялась доверчиво болтать с Михаилом и рассказывать ему всякую всячину. И – странное дело! – мало-помалу Михаил подходил все ближе и ближе к девочке, стал все охотнее и охотнее отвечать на ее расспросы. От этого ребенка исходила какая-то неведомая сила, которой Михаил не мог противостоять.

      Разговаривая, Герта играла с цветами. Наконец, они надоели ей, и маленькая ручка принялась небрежно ощипывать белые лепестки.

      Увидев это, Михаил нахмурился и сказал просительным тоном:

      – Не надо ощипывать! Цветы было трудно найти!

      – А мне они надоели! – объявила Герта, не прекращая своего разрушительного занятия.

      Тогда Михаил без всяких околичностей схватил девочку за руку и силой заставил прекратить ее занятие.

      – Оставь