Злое счастье. Людмила Астахова

Жениться хан’анху совсем не обязательно, его семя и так дало немалое потомство у благородных дэй’га.[7] Но зачем же содержать десяток наложниц из числа худородных, если не давать воли своей плоти?

      – Дэй’о!

      Слуга прекрасно знал привычки хозяина. Он всегда после получения приказа немного выжидал под дверью – вдруг Эйген изменит свои намерения. И ведь никогда не ошибался, шельма!

      – Зови Хиннгу!

      – Слушаюсь!

      На этот раз хан’анх не передумал. Дэй’о его вполне понимал. От такой женщины, как Хиннга, невозможно отказаться.

      Высокая, как мужчина, но тонкокостная, с огромными синими глазами, она могла зажечь в любом мужчине бешеную страсть, настолько искусно владела методами изысканного обольщения. От того, как она покачивала бедрами при ходьбе, сходили с ума даже евнухи. А этот пронзительный взгляд, а груди, а черные гладкие длинные волосы, мягкие и тонкие…

      – Я соскучилась, – мягко улыбнулась Хиннга. – Ты так давно не посылал за мной.

      – Я был занят, – молвил Эйген, с вожделением глядя, как женщина снимает с себя одну за другой полупрозрачные юбки. – Меня вызывал к себе Повелитель.

      – В последнее время он довольно часто нуждается в твоем совете, мой господин.

      «Скорее Олаканн нуждается в мишени для угроз и обвинений», – подумал хан’анх, но невеселые мысли не помешали ему возжелать наложницу, как только она избавилась от последней юбки.

      И не только пожелать, но тут же воплотить все свои желания в реальность. Тем более что Хиннга ничуть не возражала против любых прихотей господина хан’анха. Даже если они были… не совсем обычны. Постельные утехи с Эйгеном таили в себе серьезную опасность. От трогательной нежности он мог сразу же перейти к безудержной злости, и тогда… держись Хиннга! Его пощечины и тумаки отольются на нежной коже лиловыми кровоподтеками, которые не под силу свести даже колдовством. Рука, привыкшая к мечу, даже вполсилы бьет очень и очень больно.

      Впрочем, все дэй’фа таковы. Некоторые могут и убить под влиянием внезапного порыва. А потом долго сожалеть и лить слезы, которые, как известно, мертвых не воскрешают.

      – Повелитель недоволен. Рыжий снова наголову разбил отряд Согана. Йагра’су едва не погибла, – пожаловался Эйген.

      После хорошего секса он становился говорлив. А Хиннга, напротив, вся обращалась в слух. В этом было ее основное достоинство, а вовсе не там, где оно располагается у остальных женщин.

      – Рыжий так силен?

      – Силен, – признал Эйген. – Его люди – отважные и умелые воины. Да и сам он в бою стоит многих и многих. Если ты не забыла, то он и меня сумел победить.

      Женщина прикусила язычок, опасаясь спровоцировать вспышку гнева. Но Эйген вовсе не склонен был вновь переживать из-за той давней истории. Тогда горечь поражения испытали все, даже Повелитель. Пример Рыжего оказался заразителен, униэн воодушевились и, объединив усилия, отбросили армию дэй’ном за горы. И все же хан’анх вспоминал ту

7

Дэй’га – женщины благородного сословия, наделенные здоровой наследственностью, способные к деторождению.