Злое счастье. Людмила Астахова

предложение мадда Хефейда можно было бы смело отвергнуть. Дескать, нагулялся по округе за последние несколько дней до одури, хорошего понемножку. Но Хеф, говоря о пустяках, коснулся последовательно отсутствующей мочки левого уха (в юности покалечился), подбородка и мочки правого уха. На языке знаков, распространенном среди воинов старшего поколения, это означало – у далаттца есть кое-что, предназначенное исключительно для ушей Мэя. Такие вещи лучше говорить с глазу на глаз, чтобы подслушать смог один лишь ветер.

      «Ну ладно… С ветрами у нас проблем нет», – подумалось Рыжему.

      Под надуманным предлогом – показать место, где на леди Хелит напали разбойники, – Мэй и его гость в сопровождении своих оруженосцев оставили Эр’Иррин на попечение раздосадованного Дайнара. Ехали молча, думая каждый о своем. О чем были помыслы Рыжего – неведомо. Хефейд то и дело бросал взгляды на молодого князя.

      Эх! Видел бы князь Тир-Галана своего первенца сейчас. Как держится в седле, как смотрит перед собой! По ветру летит огненная грива волос, спина прямая, широкие плечи, сидит на вороной чистокровке как влитой, у левого стремени бежит матерая свирепая сука из своры. И гадать не нужно, кто таков – повелитель и защитник земель, воин и зрелый муж. Твой сын, Финигас!

      Много лет назад Оллес, не дослушав рассказчика, сразу сказал: «Ложь!» – и никому никогда не позволял хулить Рыжего Мэя в своем присутствии. Далаттский повелитель никогда не ошибался в друзьях.

      Мысли о покойном господине не на шутку расстроили старого воина, напомнив, что никто не вечен.

      – Вот тут все и произошло, – сказал Мэй, указывая на песчаный противоположный берег Бэннол.

      – Паршивое место.

      – Не то слово, – согласился Рыжий. – Сам делаю крюк. Аж до самого Карста.

      – Правильно, – одобрил Хеф. – Так-то оно спокойнее будет.

      Они какое-то время обменивались нехитрыми мыслями относительно тактики форсирования водных преград, старательно избегая смотреть друг другу в глаза. Пока разговор сам собой не помер.

      – Прогуляемся? – предложил Мэй.

      – Самое время.

      Оставили молодого далаттца в компании с еще более юным Хельхом, наказав стеречь лошадей, а сами спешились и неторопливо прогулялись в близлежащую рощу.

      Пахло молоденькими клейкими листочками, припекало солнышко, хоть бы веточка хрустнула под ногами Рыжего. Не у каждого следопыта так ладно выйдет.

      – Не хочешь спросить, отчего я Хелит домой не увожу? – спросил Хеф.

      – Хочу, – согласился Мэй. – Отчего ты не увозишь леди Хелит в Далатт, мадд Хефейд?

      – Оттого, благородный князь, что опасаюсь, как бы не приключилось с ней новое несчастье. Дэй’ном не оставят своих попыток убить наследницу Оллес.

      – Почему?

      – Говорят, что их Читающая-по-Нитям в Мажью Ночь предрекла, будто дочь Кер станет угрозой дэй’ном и сильно им навредит.

      – Каким образом? – удивился Рыжий.

      – Вроде бы она приведет на белый трон Лот-Алхави нового Верховного Короля униэн.

      Мэй соображал