«Царствуй на славу!» Освободитель из будущего. Петр Динец

ли он полностью и что ожидает его далее. Визит Николая Павловича был ему непонятен, а потому удивителен, тем более князь приехал сам, а не прислал приглашение, что более соответствовало его положению.

      Наскоро облачившись в парадный мундир, г-н Сперанский распорядился насчет обеда. Квартира, где он обосновался, занимала целый флигель небольшого особняка, но из слуг Михаил Михайлович держал только кухарку, которая торопливо побежала стряпать для нежданных гостей.

      Князь вошел в сопровождении двух егерей, которые остались у входа. Поздоровавшись с гостем, г-н Сперанский пригласил его в гостиную, где они могли побеседовать приватно. Первым разговор начал князь:

      – Как вам Петербург после столь долгого отсутствия, Михаил Михайлович? Вижу, что вы уже обжились.

      – Благодарю вас, ваше высочество, – ответил г-н тайный советник, – Петербург, как всегда, прекрасен.

      – Вы, наверное, удивились моему приходу, а между тем я ожидал вашего приезда, чтобы с вами встретиться.

      – Я счастлив оказаться полезным вашему высочеству. Вы пришли по поручению императора?

      – Отнюдь. Здесь я как частное лицо. А поэтому, если вас не затруднит, можете называть меня по имени-отчеству.

      – Хорошо, Николай Павлович.

      – Я хотел встретиться с вами ранее, но, увы, обстоятельства этого не позволяли. А тем временем у меня накопилось много вопросов, которые я желал бы с вами обсудить приватно.

      – Что бы вы хотели узнать, Николай Павлович? – спросил г-н тайный советник, внимательно глядя на собеседника.

      – Я читал ваш гражданский и уголовный кодексы, а также предложения о судебном и губернском устройствах. И хотел бы знать, желаете ли вы продолжить дело вашей жизни? Под моим присмотром, конечно.

      – Насколько я понимаю, это лично ваше желание. Но желает ли этого государь? – осторожно поинтересовался Сперанский.

      – Г-н тайный советник, я не открою вам тайну, если скажу, что идеи вашего кодекса сегодня непопулярны. Но это не значит, что они не будут востребованы завтра. А когда они станут востребованы, – Николай сделал ударение на слове «станут», – они должны быть четко изложены на бумаге и готовы к реализации, дабы не упустить время.

      – А разве я уже не излагал их на бумаге? Вы же сами упомянули, что читали мое уложение.

      – Читал, но не со всем согласен. Я обсуждал ваше уложение с несколькими сведущими людьми, в том числе и с моим учителем – профессором Балугьянским. И хотел бы, чтобы вы присоединились к нам в создании нового уложения на основе вашего кодекса.

      – И как вы себе представляете новое уложение?

      – Менее либеральным, чем предложенное вами. Для вашего уложения время еще не настало. Большинство народа безграмотно и бедно, а вы хотите сразу сделать из них граждан. А как это воспримет дворянское сословие? Ведь потому ваш проект и остался на бумаге, что большинство ему противится. Я же вижу Россию двигающейся постепенно по пути реформ.