Эгоист. Элизабет Вернер

Однако он знал и то, что его авторитет, непререкаемый для Джесси и вызывавший в ней даже какой-то страх, был своего рода средством принуждения, и решил использовать его.

      – Пока мы подождем с этим, – сказал он, вставая. – Я еду на вокзал и собираюсь через час представить тебе своего брата. Ты прежде всего познакомишься с ним, а остальное само уладится. До свидания!

      Он вышел из комнаты, и тотчас же вслед за этим послышались звуки отъезжающего экипажа.

      Джесси осталась одна. Теперь, когда она чувствовала себя вне власти холодных, строгих глаз дяди, у нее вырвались долго сдерживаемые слезы. Девушка не принадлежала к энергичным натурам, способным противопоставить свою волю чужой. В ее слезах проявилась вся мягкость характера, привыкшего подчиняться чужому авторитету и почувствовавшего свое бессилие при первой же попытке противостоять ему. А это действительно была первая в жизни Джесси попытка. Она жила в идеальных условиях, под нежной охраной родителей, первое горе пришло к ней, когда умерла ее мать, а через два года после этого – и отец. Согласно завещанию, опекуном осиротевшей Джесси был назначен Зандов, давнишний друг и компаньон почившего.

      Трудно было бы найти другого человека, который лучше бы распорядился состоянием девушки, но она так и не смогла сердечно привязаться к дяде, хотя и знала его с детства. Близкий родственник ее матери, он так же, как и она, был родом из Германии. Более двадцати лет тому назад он почти без всяких средств прибыл в Америку и поступил на службу в компанию, принадлежавшую отцу Джесси. Рассказывали, что несчастья и горькие разочарования заставили его покинуть Европу, но как обстояло все в действительности, Джесси так и не узнала, тем более, что и ее родители были, по-видимому, мало осведомлены об этом, а сам Франц Зандов никогда не затрагивал этой темы.

      Вначале – и то лишь благодаря родственным отношениям – ему дали маленькое место в конторе, но он развернул такую кипучую деятельность, проявил такую широту взглядов и энергию, что весьма скоро его повысили по службе. Когда же угрожавший делам скандал был избегнут исключительно благодаря его своевременному умелому вмешательству, он был сделан участником торгового предприятия, и под его руководством оно стало развиваться совсем иначе. Целый ряд смелых и удачных операций превратил скромную прежде фирму в первую в городе, и Зандов сумел так использовать завоеванное этими успехами положение, что стал почти единственным распорядителем, собственно, хозяином дела, к голосу которого прислушивались в первую очередь.

      Так в сравнительно короткое время Зандов стал богатым человеком. Поскольку он оставался холостяком, то, как и прежде, продолжал жить в доме своих родственников; но, несмотря на эту долголетнюю совместную жизнь и общность интересов, между ними не сложилось сердечных отношений. Холодный, резкий характер Франца Зандова исключал настоящее сближение. Он вообще не признавал ничего, кроме деловых интересов, кроме неустанной работы ради них, никогда