Двоедушник. Рута Шейл

противная слабость, а в сердце – предчувствие неизбежной гибели.

      – Ты ее загипнотизировал, что ли? Мою маму? – Ника тянула время. Спокойно! Срочно собраться и не паниковать!

      – Это называется отвести глаза. Действует, правда, недолго. Обычно хватает как раз на то, чтобы слинять. Особенно здорово помогает, когда ездишь без прав.

      – А ты ездишь без прав?

      – Да шучу я… Садись, – Игни протянул ей шлем. Жутковатый, с мордой Хищника из голливудского фантастического боевика. Ника взяла его дрожащими руками.

      Ну же, надо решиться.

      Она мысленно порадовалась, что Игни не видел ее попыток забраться на сиденье. Получилось с третьего раза. Оказалось – удобно. Почти как в кресле. И немного радостно от того, что преодолела страх.

      – Готова? Держись давай. – Судя по голосу, Игни улыбался. Видимо, обратил внимание на ее акробатические потуги. Он на ощупь нашел ее руки и заставил обхватить себя за талию. Точно, про «держаться»-то она и забыла.

      – Ну, и каких же свидетелей мы будем искать среди ночи? – спросила Ника для того, чтобы скрыть смущение.

      – Самых лучших. Мы будем искать Есми.

      Антон

      – Да пей, не бойся. Не отравлю, – шамкает странная старуха, которая просит называть себя Наставником. Плещет в чашку зеленоватую бурду с резким запахом. Вид не вызывает желания пробовать. – Голова-то и сейчас, небось, болит?

      Киваю, не удивляясь, откуда она это знает. На моем лице, наверное, написано, что живу с постоянной долбежкой в висках. Привык и не надеюсь на облегчение.

      – Пройдет, – говорит она с убежденностью.

      Особо не верю, конечно, но послушно делаю маленький глоток. Лимон и мята. Вкус довольно приятный. Сначала ничего не происходит. Под выжидающим взглядом старухи снова подношу к губам чашку. И вдруг ощущаю, что боль притупляется, а затем исчезает вовсе. Очертания предметов вокруг становятся резче, и сами они видятся теперь отчетливей. Наверное, были такими и раньше, просто я этого не замечал.

      Зато теперь с удивлением и даже радостью любуюсь корявым алоэ на подоконнике, ветхой скатертью и зонтиками сушеного укропа, которые зачем-то развешаны под потолком. Под каждым колышутся вялые нити паутины.

      – Как вы обо мне узнали? – спрашиваю, окончательно осмелев.

      – А чего тут узнавать-то? Днем и ночью по городу бродишь – это раз. – Она загибает один крючковатый палец, а я одним глотком осушаю чашку до дна. – Полынью за версту несет – это два. Кто ж тут двоедушника не распознает?

      – Двое… кого?

      – Душника, бестолочь! – внезапно горячится старуха. Спасибо, хоть клюкой не огрела. Вместо этого бухнула на стол передо мной стопку книг в засаленных обложках. Не старинных, а просто старых. – Читай. Про тебя – на букву «дэ».

      Беру верхнюю. Ага, «Мифы русского народа». Открываю наугад: «Например, заблудившись в лесу, человек, живущий по законам мифа, знает, что это леший сбил его с дороги…»

      Сказочки? Издевается, что ли?

      Кажется, отношение к происходящему