Вокруг пальца. Йон Колфер

стала новобранцем в Нью-Йоркском полицейском управлении, усердно трудясь над своим процентом арестов и еще усерднее – над учебниками, чтобы к тридцати выйти в детективы. И ухитрилась перевыполнить программу на пару лет.

      Как раз моей дружбой с Ронел Кригер и Фортц в первую голову и воспользовались, чтобы заманить меня в машину. Им следовало бы сообразить, что она будет первым человеком, которому я позвоню, когда руки у меня перестанут трястись. На то, что они «фараоны», Ронни насрать – она ненавидит скурвившихся «фараонов» хуже преступников. Так что она теперь тоже в расстрельном списке. Фортц как-то не показался мне добрячком, оставляющим болтающиеся концы. Они непременно ринутся за мной и подстроят Ронел смерть, смахивающую на несчастный случай.

      Надо это уладить.

      Я звоню Ронел, но меня сразу переключают на автоответчик, так что я оставляю лаконичное послание, пытаясь сделать так, чтобы от слов исходило ощущение безотлагательности, но не отчаяния.

      «Ронни. Это Дэн. Надо встретиться. Я в überжопе».

      Надеюсь, по моему тону ясно, что дело действительно серьезное. До меня вдруг доходит, что Ронни насчет über ничего не известно, и в таком случае сообщение может смахивать на легкий розыгрыш. Остается уповать, что она догадается по интонации. Но более чем вероятно, что ни фига Ронни не догадается. Выслушает слова и вложит в них обычный смысл. У меня есть ужасное обыкновение вычитывать подтексты, которые больше никто не видит или их попросту нет. В моем сознании все будто высказываются метафорами или транслируют свои намерения микроскопическими движениями, а я пытаюсь докопаться, что же они имеют в виду на самом деле. Вот что бывает, когда тебя воспитывает жестокий родитель: всегда пытаешься высмотреть знаки, предсказать настроение, чтобы убраться подальше до того, как разразится гроза.

      Но рано или поздно вдруг сознаешь, что когда люди моргают, они чаще всего просто моргают, а не передают сообщения каким-то шифром, или когда отодвигаются от тебя в кровати, то не потому, что больше тебя не любят, а потому что у тебя острые локти.

      Порою тигр, о тигр, светло горящий[27], – просто тигр.

      Я это знаю, но годы взбучек сделали для меня этот обычай рефлекторным.

      Высматривай знаки. Все что-нибудь да означает.

      В каком-то смысле иметь жестокого родителя на руку. Вину практически за любой мой дурной поступок можно перевести на папулю большой жирной стрелкой.

* * *

      По какой-то причине мне казалось, что я нахожусь в особняке, где-то далеко на отшибе. Может, в саду. Где-нибудь, где соседи ужаснутся, если обнаружат, что там порностудия.

      Прямо не верится! В этом доме всегда было так тихо. Они держались сами по себе, никаких гулянок.

      Но как только я оправляюсь достаточно, чтобы принять шок, то осознаю, что мое восприятие пространства, вероятно, было сбито с толку звукоизоляцией порнопавильона. Я в коридоре нью-йоркской высотки, тут уж никаких сомнений. Сужу об этом по уличным шумам, яростно толкущимся

27

Цитата из стихотворения У. Блейка «Тигр», пер. С. Маршака.