Шопоголик и брачные узы. Софи Кинселла

чего хочет. Свадьба у них планируется грандиозная. Но Алисия совсем озверела. Чуть ли не силой заставила шафера сделать пластическую операцию – не устроила, видите ли, форма его носа, перетрясла всех цветочников в Нью-Йорке… У свадебного распорядителя крыша едет! А у тебя кто распорядитель?

      – Моя мама, – отвечаю я – и глаза у Эрин лезут на лоб.

      – Твоя мама – свадебный распорядитель? А я и не знала!

      – Да нет, ты что! – Я хихикаю, немного придя в себя. – Моя мама организует только нашу свадьбу.

      – Понятно. Что ж, так, пожалуй, и легче. Ты можешь оставаться в стороне.

      – Ну да. Ты только сплюнь! – И мы обе смеемся.

      В «Ла Гулу» я вхожу ровно в час, но Элинор еще нет. Меня провожают к столику, и я потягиваю минералку, дожидаясь мать Люка. В этот час здесь полно народу – главным образом принаряженные дамочки. Они трещат без умолку, сверкают дорогущими зубами и украшениями, а я подслушиваю без зазрения совести. За соседним столиком особа с густо подведенными глазами и с массивной брошью возмущенно вещает:

      – В наши дни обставить квартиру меньше чем за сотню тысяч долларов просто невозможно!

      – Я – человек, между прочим! Именно так я и заявила Эдгару, – рассказывает рыжеволосая девица с другой стороны. Ее приятельница жует сельдерей и сверлит ее горящим, алчным взором.

      – Ну а он что?

      – Одна комната – тридцать тысяч!

      – Он сказал: «Хиллари…»

      – Ребекка?

      Вот досада, так и не узнаю, что сказал Эдгар. Элинор сегодня в кремовом жакете с крупными черными пуговицами и с сумочкой в тон. К моему изумлению, она не одна. У ее спутницы каштановые волосы, темно-синий костюм и большая сумка.

      – Ребекка, позвольте представить Робин де Бендерн, – говорит Элинор. – Она лучший свадебный распорядитель в Нью-Йорке.

      Что за черт?

      – О… Здравствуйте…

      – Ребекка, – Робин берет в ладони мои руки и внимательно заглядывает мне в глаза, – наконец мы увиделись. Я так рада нашей встрече. Так рада!

      – Я тоже, – мямлю я, судорожно напрягая мозги. Разве Элинор заикалась о встрече со свадебным распорядителем? Мне что, полагается быть в курсе?

      – Такое прелестное лицо! – восхищается Робин, по-прежнему тиская мои руки.

      На вид Робин лет сорок; у нее безупречный макияж, орехово-карие глаза, чуть выпирающие скулы, широкая улыбка открывает ряд превосходных зубов. Энтузиазм Робин заразителен. Она отступает на шаг и окидывает меня одобрительным взглядом.

      – Такая молодость, такая свежесть! Дорогая, вы будете потрясающей невестой. Вы уже определились, что наденете?

      – Э-э… может, свадебное платье? – брякаю я, и Робин заливается звенящим смехом.

      – Какое чувство юмора! О, эти британские девушки! Вы были совершенно правы, – добавляет она, обращаясь к Элинор, и та милостиво кивает.

      Элинор – права? Это в чем?

      Они что, мне косточки перемывали?

      – Спасибо. – Я незаметно пытаюсь отодвинуться от Робин и кивком указываю на стол: –