Исторические очерки России. Михаил Венюков

в XIX веке, что заслуживает особой характеристики, как пример того, что может сделать одна сила ума и воли, без больших материальных пожертвований. Во-первых, завоевание это было бескровным. Ни один выстрел не раздался за все время действия наших войск в новом краю; напротив, занятие шло при непрерывных мирных сношениях с китайцами и туземцами. Даже число войск было чрезвычайно ограничено, никогда не превосходя трех батальонов, так что теперь для охраны новых владений мы употребляем вдвое более солдат, чем их было при завоевании. Это служит лучшим доказательством государственного ума Муравьева, умевшего понять слабость Китая и искусно воспользоваться ею. Во-вторых, завоевание это ничего не стоило России деньгами до самого заключения Айгунского договора. Амурский капитал, на который падали расходы по экспедициям, весь составлен был из экономии по управлению Восточной Сибирью, в чем опять нельзя не видеть важной заслуги Муравьева. В-третьих, идея о занятии Амура привела к освобождению более 70 000 человек из горнозаводского рабства, потому что, под предлогом усиления состава Забайкальского казачьего войска на случай войны с китайцами, Муравьев еще в 1851 году успел выпросить у императора Николая увольнение из горного ведомства всех крестьян, приписанных к кабинетским заводам Нерчинского округа. Из этих людей вышли потом первые поселенцы Амурского края. В-четвертых, занятие Амура совершилось во время войны России с сильною коалициею европейских держав и было ведено так искусно, что плававший в Тихом океане англо-французский флот нисколько не повредил совершавшемуся делу заселения далекого от России края и даже получил отпор, когда попробовал сделать высадку в заливе Декастри. Воспомним при этом, что у главного деятеля во всех этих событиях, Муравьева, были сильные враги в Петербурге, вроде графа Нессельроде, противившегося самой идее присоединения Амура, или графа Путятина, громко уверявшего, что Амур – болото. Эти внутренние враги были для Муравьева опаснее внешних, и потому не раз говорилось, что Амурский край завоеван не на Амуре, а в Петербурге. Заметим, что у императора Александра II достопамятный генерал-губернатор Восточной Сибири не пользовался тем личным расположением, как у его отца, и, наградив Муравьева лично титулом графа Амурского за Айгунский трактат, он сильно оскорбил его, не дав должных наград его подчиненным, которых этот энергический, честный и дальновидный человек мог удерживать на службе в диком краю только ценою внимания к их трудам и лично сам называл не подчиненными, а сотрудниками.