…и его демоны. Эдуард Лимонов

попадал в плен к ВС Украины на территории Донецкой Народной Республики и провёл пару месяцев в тюрьме СБУ. Тут один лишь шаг до предположения, что он «работает на СБУ».

      Если бы работал, давно бы сидел в подвале, или, как они в ДНР говорят, «на подвале» в МГБ в Донецке. Но не сидит.

      Ознакомив с анонимным письмом товарищей по Исполкому, Председатель получил их такое мнение:

      Это спецслужбы активизировались по приказанию сверху, поскольку Партия было вошла в «Комитет 25 января». Правда, 5 марта Партия вышла из «Комитета», но спецслужбы инерционны, они реагируют с опозданием.

      Подруга

      27 марта к нему приехала подруга. На ней было вязаное строгое пальто с опушкой короткого серого меха и сапоги.

      Весёлая, показалось, что похмельная. В жёлто-блакитном платьице, правда, на талии была тёмная полоса, так что всё же не хохляцкий флаг, под которым столько уже убито и столько партийцев изранено.

      Она принесла букет жёлтых роз, числом одиннадцать. Розы были густо-жёлтого цвета и очень аппетитные.

      – Я обрезала чёлку! Ты видишь!

      – Ты мне писала, что обрезала. – (Она писала ему в Интернете.) Он налил ей белого вина, а сам пил воду, просто воду. И ел принесённую ею элегантную сосиску из кондитерской «Фрау Бротхен». Сосиска была заплетена в тесте и видна была, как тело женщины в платье с многочисленными вырезами.

      – Ну как ты? Давай я тебя всего остригу, а то у тебя половина волос осталась.

      – Пусть вырастут. Тогда.

      – Давай! Ну!

      – Я боюсь, что от вибраций Moser у меня лопнет череп и растечётся мозг.

      – Сумасшедший.

      – Пойдём!

      – Я думала, может, ты болен, и мы просто поговорим. А ты… Зубки только почищу.

      Она ушла в ванную.

      Вышла голая.

      – Смотри, как я потолстела.

      Действительно, у неё появился небольшой живот.

      – В Варшаве нас кормили на убой. Очень хорошо.

      Она показалась ему низкорослей, чем была до его операции, более рыхлой и более простой. Она смеялась и скалила зубы. Как простушка. Не это от неё требовалось.

      «Со мной случилось то, что я вижу мир по-иному, – понял он, – более пронзительно. Не дай Бог, исчезнет её аура, – подумал он. – Этого мне только не хватало…»

      Она было легла на спину, но он поднял её и поставил на колени. Его член как-то необычно легко проник в неё, и он подумал, что она занималась любовью до этого. Где и с кем, его совсем не интересовало, но занималась. Затем всё обратилось в осязание, они перешли в область осязания.

      Она никогда не показала ему своего паспорта. Как примитивная заводская девка, лимитчица какая-то, хоть и еврейка, что предполагает и манеры, и образование.

      Как-то раз ему нужно было перевести деньги, просто у него из-за преследовавших его в те годы приставов (они пытались вытащить у него 537 тысяч по судебному процессу против него мэра Москвы) не было банковского счёта. Она было согласилась, чтобы деньги перевели на её счёт, однако через некоторое