Орел пустыни. Джек Хайт

мы займемся позже, Селим, – ответил ему Юсуф.

      – После того, как узнаем, о чем они там разговаривают, – добавил Туран.

      Юсуф, стараясь не шуметь, закрыл за ними дверь, и они быстро зашагали по коридору, мимо спален и ткацкой комнаты, в которой на огромной раме был закреплен наполовину готовый ковер. Завернув за угол, они пробежали по еще одному коридору к слегка приоткрытой тяжелой деревянной двери. Туран толкнул ее, и мальчики вошли в темную комнату. Сотни мешков с овечьей шерстью по пять в ряд были сложены у дальней стены, в воздухе висел густой мускусный запах.

      Шерсть была ежегодной данью вассалов отца Юсуфа, ее хранили здесь перед тем, как пустить в обработку, продать или отправить господину их отца Нур ад-Дину в Алеппо. Груды мешков доходили почти до самого потолка, а там, где они заканчивались, прямо напротив двери, виднелись белые подошвы двух босых ног.

      – Кто здесь? – спросил Туран.

      Ноги исчезли, и через секунду на их месте появилось лицо их сестры Зимат. Она была старше всех троих, почти женщина в свои тринадцать лет. Зимат была невероятно красива и знала это: безупречная кожа цвета золотого песка, длинные черные волосы и ослепительно белые зубы, которые сверкнули в улыбке, когда она увидела братьев.

      – Это я, – прошептала она. – Я тут слушаю.

      – Тебе не следует здесь находиться, – заявил Туран. – Убирайся!

      Зимат не пошевелилась.

      – Тише, глупый бык! – прошипела она. – Они тебя услышат.

      – Эти дела тебя не касаются, женщина, – проворчал Туран, забираясь к ней наверх.

      Юсуф заметил, что Туран устроился неприлично близко к сестре и прижался к ней боком. Зимат наградила его предостерегающим взглядом и отодвинулась. Юсуф полез вслед за братом на кучу мешков, чувствуя, как грубая шерсть царапает лицо и руки. Оказавшись наверху, он прополз вперед в узком пространстве между потолком и мешками и улегся по другую сторону от Зимат. Она на несколько дюймов приоткрыла ставни на окнах, но Юсуф ничего не видел сквозь узкую щель, если не считать крошечной полоски воды в бассейне, мерцавшей в свете факелов, который отражался от поверхности. Он слышал голоса отца и дяди, но они стояли слишком далеко, и слов было не разобрать.

      – О чем они говорят? – спросил он у Зимат.

      – Что-то про короля, – прошептала она. – Из какой-то Франции.

      – Это же королевство франков! – сказал Юсуф. – За морем.

      – А кто такие франки? – спросил Селим, устраиваясь рядом с Юсуфом.

      Зимат закатила глаза.

      – Ты что, вообще ничего не знаешь? Это чудовища из-за моря. Кровожадные дикари, которые едят детей вроде тебя.

      – Тише, – вмешался Туран. – Они приближаются.

      Юсуф изо всех сил напрягся, чтобы разобрать, о чем говорят отец и дядя.

      – Когда они высадятся? – спросил отец. – И где?

      – Акра и Антиохия, – ответил Ширкух. Мужчины остановились, и Юсуф смог разглядеть сквозь щель в ставнях их затылки. – Когда, я не знаю. Возможно, уже высадились.

      – Сколько?

      – Тысячи. Достаточно, чтобы захватить Дамаск, может быть, даже