Русские князья. От Ярослава до Юрия (сборник). Павел Загребельный

у него кружилась голова от длительного голода, потому что после смерти Лучука у него еще и крошки не было во рту.

      Он обошел коней, очутился среди горожан, на него посматривали доброжелательно и открыто, и он тоже чувствовал себя своим среди этих красивых и таких непривычно простых людей. Какая-то девочка держала в деревянной мисочке вареное мясо. Он взглядом спросил ее согласия и, получив разрешение, взял кусочек мяса, отправил его в рот. С другой стороны кто-то подал ему горшочек с кашей, еще кто-то сунул кружку с питьем, настоянным на травах, видно, хмельным, потому что в голове у Сивоока закружилось еще сильнее, чем от ореховых глаз молодицы, и именно тут оказалось, что сосуд подала она же – молодица с глазами как сплошной грех.

      Она игриво задела его локтем, засмеялась звонким смехом:

      – А не осилишь жбан? Что ж ты за муж еси?

      – Мал я, – стеснительно ответил Сивоок.

      – Ой, гляньте на него! – молодица громко расхохоталась. Забежала с другой стороны, толкнула Сивоока уже сильнее, но парень не сдвинулся с места.

      – Видели такого малого! – выкрикивала неугомонная молодичка. – А откуда же ты взялся у нас тут?

      – Оттуда, – махнул Сивоок рукой в сторону леса.

      – Да там люди лишь исчезают, – вмешался в разговор один из мужчин, – а приходить оттуда – невиданное дело.

      – Пришли же мы с купцом, – пробормотал Сивоок. – А вы кто такие? Что за город ваш?

      – Радогость. – Молодичка, видимо, не хотела никому уступать своего гостя. – Город наш Радогость называется, а меня кличут Ягодой. А ты как зовешься?

      – Сивоок.

      – Почему же так?

      – Не ведаю. Видать, из-за глаз.

      – А какие же глаза имеешь? Взгляни на меня.

      Сивоок вспыхнул до корней волос.

      – Посмотри мне в глаза, посмотри.

      Но как же он мог смотреть в ее бездонные глаза! Сивоок попытался было выбраться из толпы и спастись хотя бы возле Какоры. Но Ягода была быстрее не только телом, но и мыслью.

      – Подожди-ка, поведу тебя к моей тетке, – сказала она, – тетка моя Звенислава хочет тебя видеть. А ей отказывать негоже.

      Молодица схватила Сивоока за руку, потащила, расталкивая людей, тарахтела неумолчно:

      – Тетка Звенислава у нас в величайшем почете. Потому как в Радогости женщины… Ты не ведаешь еще? Мужчин у нас мало… Исчезают в пущах… Идут и не возвращаются… И никто не может понять, что же это такое… Когда-то у нас были такие мужчины… Ой, такие же!.. А теперь видишь!.. И мой муж не возвратился из пущи… И все нам самим приходится… Вот так и тетке Звениславе… Тетя Звенислава, вот отрок, а зовется смешно: Сивоок.

      Они остановились возле той темнолицей женщины, у которой на руке была золотая гривна с яблоками. Сивоок не столько смотрел на старую Звениславу, сколько на ее гривну, ибо ничего похожего еще нигде не видел. Золотой тур с изогнутой спиной, будто Рудь в давнишней своей стычке со старым Бутенем, упираясь задними ногами в огромное золотое яблоко, пробовал поддеть точно такое же яблоко рогами. Каждый мускул, каждая шерстинка