Молилась ли ты на ночь?. Елена Логунова

проницательности, Алка! – Я поежилась. – Ты все переврала, но самое главное уловила. Без хладного трупа действительно не обошлось.

      Трошкина сокрушенно вздохнула, покачала головой и спросила:

      – И кого же ты грохнула? Я его знаю?

      – Вряд ли ты его знаешь, я и сама не была с ним знакома. Тебе говорит что-нибудь такое имя: Ашот Гамлетович Полуянц?

      – Оно говорит мне, что покойник был лицом кавказской национальности, – подумав, сказала Алка. – И больше ни о чем!

      – Ашот Гамлетович был армянином, от роду ему было тридцать два года, жил он в нашем городе, жены и детей не имел.

      – Эх, поторопилась ты убить человека! – посетовала Трошкина. – Глядишь, и женился бы!

      – Да это не я его грохнула! – возмутилась я. – Он уже лежал мертвый, когда я пришла!

      – А зачем ты к нему пришла? – спросила Алка. – Не хочу тебя воспитывать, но порядочная девушка накануне замужества не должна ходить ко всяким там… Ашотам!

      – Слушай, не учи меня жить! – Я рассердилась. – При чем тут мое грядущее замужество, которое я лично вовсе не тороплю? Я пришла к этому Ашоту только для того, чтобы отдать ему его собственный паспорт! Полуянц документ потерял, а наша секретарша нашла, но сама вернуть не смогла, потому что попала в больницу, и пришлось мне вместо нее идти в эту проклятую шестьдесят пятую квартиру!

      – Пойдем, я заварю чай, и ты расскажешь мне эту увлекательную историю с начала, – предложила мудрая Трошкина.

      Мы переместились в кухню, Алка быстро спроворила чай и достала из шкафчика разноцветный картонный сундучок, полный замечательных шоколадных конфет.

      – В супермаркете уже продают сладкие новогодние подарки, очень недорого, – объяснила подружка, заметив мое удивление. – Я решила купить заранее, пока конфеты свежие, и сразу все съесть, потому что до Нового года еще две недели и шоколад может поседеть.

      – Разумно, – согласилась я и в знак одобрения Алкиной предусмотрительности съела подряд три «Белочки» и одного «Мишку».

      – Хватит, озвереешь! – Трошкина решительно отодвинула от меня коробку с шоколадной живностью. – Теперь хлебни горяченького и давай начинай рассказывать.

      Я послушно выпила душистого чаю, подперла голову ладошкой и поведала подружке о драматических событиях нынешнего вечера. Алка внимательно слушала, не перебивая, открыла рот, только когда я замолчала.

      – Значит, вопрос «А был ли мальчик?» остается открытым, – резюмировала она.

      – Какой мальчик?

      – Уже никакой! Вот буквально – никакущий! Мертвый мальчик Ашот Гамлетович Полуянц с музейным кинжалом в груди! – разнервничалась Трошкина и, чтобы успокоиться, бросила в рот конфету.

      Я последовала ее примеру, и так мы сидели, шурша фантиками и чавкая, пока сундучок не опустел.

      – Значит, так! – дожевав последнюю «Белочку», постановила Трошкина. – История загадочная и непонятная, но прояснять ее как-то не хочется. Давай прикинем, что мы имеем.

      – Конфет мы уже не имеем, это точно, – с сожалением пробормотала я.

      – Обжора! – укорила меня