Пока ты пытался стать богом… Мучительный путь нарцисса. Ирина Млодик

он придет? – Валюшка прислонилась к стене и дышит со свистом.

      – Он придет завтра.

      – Как это завтра? А почему не сегодня? Он же сказал – сегодня. Как он может не прийти?

      – Может, сукин сын.

      Слезы из Валюшки полились неожиданно, маленькие ручейки быстро проложили мокрые дорожки по ее щекам и, дойдя до подбородка, беспомощно закапали на мятую кофту.

      – Мам, ну что ты, мам, ну не надо, – Катюшка кинулась к матери, обняла ее и стала судорожно стирать с лица слезные ручейки-дорожки, – мамочка, не плачь. Он придет завтра и все нам объяснит. Он не может нас бросить, мама. Он нас очень любит. Он не бросит, не плачь…

      – Я не знаю, как мне жить. Я не умею жить без него. Я не знаю… как… я не хочу. Не хочу жить без него…

      – Не говори так, мамочка, так нельзя говорить! – Катюшка сползла на пол и вцепилась в материнские колени.

      Мне стало жутко и страшно. Я должна была что-то предпринять.

      – Валюш, я кое-что знаю. У него действительно появилась женщина, она немногим моложе нас, всего лишь на пару лет. Но это – не считается. Так что она наша ровесница, к тому же у нее есть ребенок. Они познакомились на работе.

      – Ты знала? И не говорила? Почему? – У нее даже слезы просохли от удивления.

      – Я надеялась, что это пройдет. Я думала, что у него так, увлечение. Ты же знаешь, кризис сорока лет, хочется чего-то нового, кого-то покорить, самоутвердиться. Я и подумала: покорит и расслабится, он же никогда не покидал вас. Возле него всегда вилась туча безнадежно влюбленных в него теток. Всегда. И он никогда особо не увлекался. Я и думала, пройдет. Зачем тогда говорить, только боль тебе причинять…

      – А сейчас мне, значит, не больно! Я сейчас легко принимаю эту «радостную» весть?! – Валюшка впервые за все время нашего знакомства мечет молнии. Это необычно, мне становится страшно, и чувство вины приклеивает меня к табуретке.

      – Прости. Я не хотела… Я не знала, как лучше…

      – Ты покрываешь его! Как ты можешь? Как ты могла? Ты знала и не сказала!

      – Я не права, прости, я надеялась…

      И тут Валюшка делает невероятное: она хватает со стола чашку и со всей дури швыряет ее в другой конец кухни:

      – Убирайся! Видеть тебя не могу!

      Кружка, ударившись о кафельную стену, жалобно звякнув, разбилась, и осколки с грохотом полетели в раковину. Ошарашенная, я подскакиваю с табуретки и почти бегу в прихожую.

      – Не уходите, – вцепляется в мой плащ Катюшка, – она просто разозлилась. Мне страшно!

      – Ничего, не бойся, теперь ей будет чуть полегче, – шепчу я в ответ, слыша, как с кухни доносятся бурные рыдания, – пусть поплачет, не пугайся. Плакать помогает. Если что, звони. Обязательно звони мне, если ей ночью станет плохо. Мне и в «скорую». Обязательно! Она сейчас проплачется, потом ей накапай валерьянки побольше и уложи спать.

      Всю дорогу домой перед моими глазами стояло испуганное лицо Катюшки в дверном проеме. Я еще раз попыталась набрать Ромку – бесполезно. Меня колотила дрожь, мерзкий ночной дождь капал мне как будто прямо в мозг, впопыхах я забыла