Сталин и Рузвельт. Великое партнерство. Сьюзен Батлер

попытался объяснить это. Хотя он и подозревал Сталина в неискренности, его, по крайней мере, успокоило замечание Сталина о том, что тот не против встречи «в принципе», а также его дальнейшие пояснения, что отсрочка им встречи вызвана тем, что он не мог упустить имевшуюся возможность нанести немцам решающее поражение, «возможность, которая может выпасть только раз в пятьдесят лет».

      Прошло еще три дня. Не получив от Сталина никакой информации, 28 октября Рузвельт телеграфировал Хэллу, что тот должен предложить Сталину вылететь «не дальше Басры хотя бы на один день»[105], а остальное время с Черчиллем и президентом мог бы провести Молотов. Хэлл телеграфировал в ответ, что такая организация встречи была бы «сомнительна». Еще один день прошел в этом отношении впустую. Несколько оправившись от гриппа и будучи в состоянии провести пресс-конференцию, Рузвельт оказался под давлением журналистов, стремившихся прояснить ситуацию относительно Московской конференции министров иностранных дел СССР, США и Великобритании. Один из журналистов спросил его:

      – Уверены ли вы теперь в готовности России к сотрудничеству с нами в деле поддержания мира?

      Рузвельт ответил:

      – Я бы не ставил вопрос таким образом. Лично я всегда был уверен в этом. И конференция подтверждает мое мнение. Моя убежденность в этом окрепла.

      Вопрос: «Конференция подтвердила ваше мнение? Ваша убежденность действительно окрепла?»

      Рузвельт: «Да, несомненно»[106].

      В тот же день Рузвельт позвонил своему хорошему другу Дейзи Сакли, у которой был дом в городе Райнбек (штат Нью-Йорк), и выразил ей свое отчаяние.

      – Все дела в полном беспорядке. Все вверх дном, – пожаловался он[107].

      «Я не могу задавать ему вопросы по телефону», – написала она позже. Затем она добавила: «Он намерен отправиться в Длительное Путешествие и рассчитывает довести дело до конца, но оно все никак не может проясниться».

      Сакли была на десять лет моложе президента. Она являлась одной (самой младшей) из шести кузин и кузенов Рузвельта и его ближайшим компаньоном в годы войны. Ее роль в жизни Рузвельта малоизвестна, потому что только после того, как она умерла в 1991 году, в чемодане под ее кроватью обнаружили ее дневник объемом в несколько тысяч страниц, ее письма к президенту и тридцать восемь рукописных писем ей от него. Ее дневник под названием «Ближайший компаньон» был опубликован в 1995 году под редакцией Джеффри Уорда. Она впервые положила глаз на Рузвельта на балу в канун Нового года, когда она была впечатлительной восемнадцатилетней девушкой, а ему было двадцать восемь. Как сообщила она своей подружке, она никогда не забывала, «как он, высокий, смеющийся, неустанно кружил по танцплощадке одну партнершу за другой». Он был любовью всей ее жизни. Она жила в «Уайлдерштейне», в большом, но обветшавшем пятиэтажном семейном особняке с башенками в стиле королевы Анны. Он находился по течению реки Гудзон выше поместья

105

Hull, Memoirs, 2:1303.

106

APP, Excerpts from the Press Conference, Oct. 29, 1943, http://www.presidency.ucsb.edu/ws/index.php?pid=16334.

107

Daisy Suckley, Closest Companion, ed. Geoffrey C. Ward, 250.