Отравленная маска. Валерия Вербинина

и добротном жилете, из кармана которого выглядывала цепочка от часов, и, щуря свои маленькие глазки под кустистыми бровями, с любопытством осмотрелся. Важно постукивал маятник в настенных часах, в углу под образом теплился крохотный огонек. Максим Максимыч сощурился еще слаще и вздохнул.

      – Вы, наверное, не знаете, зачем я вас позвала, – начала Лариса Сергеевна, сжав руки.

      Максим Максимыч повел узкой шеей и слегка ослабил воротничок.

      – Я слышал, что произошло у Ланиных, – просто сказал он, – и готов вернуть вам деньги. Вы ведь рассчитывали на праздник, а взамен…

      – Но ведь вы в этом не виноваты, – возразила Лариса Сергеевна.

      Максим Максимыч потупился, как будто в случившемся все-таки была доля и его соучастия. Затем залез в карман и достал два пригласительных билета с красивыми гербами и золотым тиснением.

      – Я подумал, – пояснил старичок, – что это, гм, поможет вам развеять неприятное впечатление.

      Лариса Сергеевна пододвинула к себе билеты, взглянула на обозначенные в них имена хозяев и заулыбалась.

      – Максим Максимыч, да вы просто наш благодетель! Насколько я знаю, у Озеровых обычно собирается вся московская знать.

      Старичок даже порозовел от смущения.

      – О, я так рад сделать вам приятное, госпожа Вострякова… Вы всегда цените людей по заслугам, не то что некоторые!

      Как по волшебству, после упоминания о заслугах на столе оказалось несколько золотых монет. Максим Максимыч покосился на них и, смущенно кашлянув, сгреб золотые кружки в карман.

      – А теперь, – подавшись вперед всем телом, сказала Лариса Сергеевна, – я бы хотела с вами посоветоваться.

      Максим Максимыч настороженно поглядел на нее и зачем-то пригладил остатки волос, больше напоминавшие цыплячий пух.

      – Слушаю вас, – молвил он, дернув жилистой шеей.

      – Скажите, какого вы мнения о моей племяннице? Только откровенно.

      – Об Амалии Константиновне?

      – Ну да, ну да. О ней.

      – Ну, что ж, – нерешительно промолвил старичок. – Молодая интересная барышня… – Он остерегался употреблять слово «красивая», говоря с одной женщиной о другой. – Очень хорошо воспитанная. Конечно, я видел ее всего лишь раз, но…

      – Меня не это интересует, – нетерпеливо перебила его Вострякова. – Как по-вашему, есть ли у нее шансы сделать хорошую партию? Я имею в виду, в своем кругу.

      Максим Максимыч вскинул одну бровь и стал задумчиво водить вдоль нее пальцем. Вопрос был не из легких. Старый плут мог назвать по меньшей мере два десятка ничем не обделенных барышень, которые так и остались старыми девами, и в то же время он мог припомнить не меньше дюжины других, которые блестяще вышли замуж, не имея ни особой внешности, ни даже особого приданого. Удача – вот как это называется; однако беседовать об удаче в этой тяжеловесно обставленной купеческой гостиной было бы по меньшей мере нелепо. Здесь платили деньги и хотели быть уверенными, что те