Такой горячий, но сладкий кофе. Ольга Гесс

вздохнула:

      – Нет. Артём?

      – Правда.

      – Какая песня у тебя ассоциируется с Мариной?

      – Хмм, – он задумался. – О, точно! Помните, у Сплин была такая песня: «смотрим друг другу в глаза и мороз по коже», – Артём пел и смотрел мне в глаза, – что-то там у них, «серьёзно и несерьёзно»…

      – Это нечестно! – воскликнул Миша. – Артём уже два раза отвечал, а Саша и твоя тётя ни одного!

      Артём усмехнулся:

      – Ради Бога, я не гордый. Сань, будем считать, что я спас тебя от лишнего ответа и передал свой ход.

      – Марина, – негромко сказал Герц, – правда или действие?

      По-моему, правдой уже все сыты по горло.

      Я улыбнулась:

      – Действие.

      – Поцелуй меня.

      – Что?

      – Я желания не менял. Поцелуй меня.

      Не знаю почему, но я посмотрела на Артёма. Молодой человек ответил на мой взгляд усмешкой. В карие глазах так и читалось: а слабо? Да нет, не слабо.

      Закрыв глаза, я наклонилась к Саше, и когда до его губ оставались считанные миллиметры, он отвернулся.

      – Твой ход.

      Я вздохнула:

      – Саша, правда или действие?

      – Действие.

      – А приготовь мне свой фирменный кофе!

      Артём закрыл лицо руками и засмеялся. Илья и Миша глухо хихикали, даже Олеся улыбнулась. Все ждали от моего желания подвоха, а оказалось…

      Герц кивнул:

      – Хорошо. Дай мне пройти.

      – Нет. Ты что, пролезть не можешь?

      – Марина, это не смешно.

      – А никто и не смеётся. Ползи, как хочешь.

      Больно схватив меня за локоть, юноша ударил ногой по ножке табуретки и поднял меня. Затем, схватив меня за вторую руку, он нагло пошёл вперёд, не сводя с меня глаз. А знаете, что самое интересное в этой ситуации? То, что у него сердце было готово выскочить из груди. То есть, ему одновременно нравилось и не нравилось моё дерзкое поведение. И если раньше я была уверена, что через наши ссоры молодой человек только самоутверждается, то теперь мне так не казалось.

      К слову сказать, пока я курила на крыльце, кофе мне Саша всё-таки налил.

      – Что это за бурда? – поморщилась я, сделав всего лишь один глоток.

      – Горячий? – заботливо спросил он. Нет, правда, с заботой и безо всякой иронии.

      – Сладкий! Сколько сахара ты мне положил?

      – Ну, как себе обычно делаю, такой и тебе налил.

      – Ложек сколько?

      Герц пожал плечами.

      – Две кофе и шесть сахара.

      Я посмотрела на сестру:

      – И после этого ты хочешь сказать, что он не желает моей смерти? Да не одно сердце не выдержит такой дозировки!

      – Да чего ты возмущаешься, я всегда такой пью!

      Илья кивнул:

      – Это правда. Он не нарочно Вам такой налил.

      Я повернулась к Саше.

      – Спасибо, что ты не нарочно налил мне такой бурды.

      – Да ты вечно всем недовольна! – юноша махнул рукой и опрокинул кружку на меня.

      Вскрикнув, я поднялась на ноги. Сладкий не сладкий, какая разница! А вот то, что