Святая любовь. Часть 1. Занавес сердца. Максим Юрьевич Мажорин

что таких ссор не должно быть вообще. Мои родители должны были быть выше всего этого, как и все взрослые выше ссор маленьких детей. Также через какое то время, войдя во вкус, наш отец начал ругать меня и Артема.

      Разумеется – у человека две природы. Он знает, как зло, так и добро. Но всегда нужно говорить и делать только доброе и хорошее. Но все же, не все избирают добро…. У одного человека в процессе жизни сплетается гнездо добра, разума, любви, а другого сплетается гнездо грехов, безумия, гнева, раздражительности, сварливого недовольства, пьянства и психоза.

      Я помню, как однажды я ехала в автобусе и передо мной сидели два маленьких мальчика. Один из них сказал: «Здорово, что у тебя отец такой добрый. У меня папа совсем не такой, поехали играть лучше к тебе». Эти слова ранили меня, потому что я сразу вспомнила, как мы с братом говорили то же самое о своем отце. Многие отцы могли погрузиться в мир своих детей и могли выслушать их с радостью и любовью в своих глазах. Могли послушать историю о том, как был сорван одуванчик, поймана лягушка или найден земляной червяк. Но некоторые отцы не любили общаться со своими детьми, не любили играть с ними и не любили их обучать. Они просто не имели в себе любви.

      Я помню, как однажды, наш отец сломал ногу и не мог делать самостоятельно многие вещи. Конечно же об этих вещах он начал просить нас. Мы с радостью делали эти вещи для своего, с трудом передвигающегося, отца. Он без гнева смотрел куда-то немного в сторону и говорил: «Спасибо вам дети». Мы были счастливы от его слов и от того как он разговаривал с нами. Мой младший брат спросил меня: «Почему, когда наш папа сломал себе ногу, он стал добрым? Пусть у него всегда будет сломана нога». Мне было жаль моего брата, так как он нуждался в любви своего отца. Я всеми силами пыталась любить за двоих. Я пыталась любить за себя и за своего отца. Мой брат и сейчас чувствует нехватку любви. Когда ему исполнилось четырнадцать лет, у него появились проблемы с дыханием. Ему было тяжело дышать. Он сказал мне, что как будто бы какой-то ком подкатывает к груди, напрягает грудную клетку и мешает дышать. У него развивалась вегетативно-сосудистая дистония. Я делала все что могла, чтобы помочь ему. Я хотела, чтобы мой брат дышал легко, а не втягивал воздух с великим мучением. Наш отец смотрел косым злобным взглядом в сторону Артема и говорил: «Что ты так дышишь? Ты поэтому и задыхаешься, что не правильно дышишь. Сколько раз я тебе объяснял, что так дышать нельзя. Нужно дышать правильно, а ты не выдыхаешь полностью весь воздух, поэтому ты и задыхаешься». Спустя некоторое время, не выдержав, отец со злостью сказал: «Что!? Проверяешь, хватит тебе воздуха или нет? Совсем уже ума нет!» Эти слова просто уничтожили меня и моего брата. Эти слова дали понять одну простую, но очень важную вещь. Наш отец не имел в себе любви. Он однажды отверг эту любовь и не искал ее. Он поселил в себе раздражение, гнев и бесконечный психоз. Человек без любви словно автомобиль,