Витязь специального назначения. В гостях хорошо, а дома нету…. Юрий Каменский

Славка был спросонья зол не на шутку. – Выспаться не дашь! Чертей гоняешь, что ли?!

      Видно было, что Соловей был до глубины души оскорблен его словами.

      – Да вы во двор выйдите! А там я посмотрю – кого вы гонять начнете. Умники, блин!

      Друзья переглянулись – таким голосом не врут и не разыгрывают. Все молча вышли во двор и замерли. А что можно было сказать? Перед их глазами стояла стена леса, которого вчера не было. Да, в принципе, и не могло, и не должно было быть. Но он был и, к тому же, совершенно наяву. Там, где заканчивалась до боли знакомая грядка с тыквами, вместо просторных травяных полей стояли вековые стволы сосен и кедров. В точности, как во сне. Значит, сон в руку, будь он трижды неладен!

      Вокруг, на расстоянии от двухсот-трехсот метров до полутора-двух километров, Леоновку огораживала всё та же стена огромных деревьев. Посередине этого безобразия, потеряв дар речи, стояли четыре представителя цивилизации людей начала третьего тысячелетия. Да и от самой деревни, что раньше тянулась на три километра, осталось немного, треть домов, не более, остальное как корова языком слизнула. М-да.

      – Ну, ни хрена себе… – медленно произнес Андрей.

      – Накаркали называется, на свою голову, – присвистнул Толстый.

      – А кто начал? – тут же язвительно напомнил ему Васька.

      – Предлагаю позавтракать, попить кофе и заодно подумать – что это за хренотень?

      Все трое глянули на Борисыча с таким изумлением, словно он предложил, как минимум, отправиться в крестовый поход на сарацин. Переглянулись, приходя в себя, и молча пошли в дом.

      …На растопленной, по случаю локального энергетического кризиса, печи парил носиком выуженный из закромов жены старый, алюминевый чайник. В кастрюле булькала, исходя аппетитным парком, молодая картошка, с огорода принесли, свежую зелень. Кофе, слава Богу, был растворимый, а мяса, колбасы и прочей снеди со вчерашнего дня осталось ещё достаточно.

      – Ну, что скажете, господа? – первым нарушил молчание Андрей.

      –Что мы в таких случаях говорим, ни одна самая отмороженная газета напечатать не решится. – усмехнулся Акела.

      – Я серьезно спрашиваю, Борисыч.

      – Давайте выпьем по сто грамм, а то голова у меня сейчас такие проблемы решать не способна. – бодро предложил Василек, блудливо кося глазом на холодильник.

      – Когда врежешь стопарь, она у тебя вообще думать откажется. – безжалостно парировал Борисыч.

      Но, открыл холодильник и достал не успевшую нагреться за ночь полуторалитровую бутылку «Жигулевского».

      – А вот теперь, – сказал он, разлив пенный напиток и присев к столу сделал первый глоток. – Прошу вас. По вековой традиции начинает самый младший. Дерзай, Славик.

      Клим смущенно пожал широченными плечами.

      – Не, мужики, тут я пас. Как так может быть? Целый кусок деревни перенёсся куда-то к черту на кулички. Я такое только в кино видел. Ерунда какая-то…

      – Василий Викторович? – Акела вопросительно глянул на Соловья.

      – А хрен