Сказка снежной пустыни. Илья Музыка

в них были пассажиры, но мои или чужие там были? Да и как разглядеть в надвигающихся сумерках? Ни один лесовоз не мигнул фарами. Мы пронеслись мимо. Время не ждало.

      Впереди показался Горбатый мостик, странное сооружение из круглых бревен через ручей Березовый. Вероятно, своей формой мостик обязан вечной мерзлоте, она выгнула бревна в трамплин. Машина не сбавляла ход.

      – Держись! – крикнул Женька.

      Я вцепился в поручень. Случайный попутчик – Санька – сжался в комок.

      Грузовик словно присел на передних пружинах, и вдруг взвился в воздух.

      – Держись! – еще раз заорал Женька.

      Душа упала в пятки и снова вернулась, мы летели над дорогой, восторг было наполнил грудь. Мы – летим!

      Взлетели мы очень высоко. Под нами проносились кусты, ямы, но мы все не падали! Прежний восторг моментально испарился, его вытеснил ужас. Я до побеления пальцев сжал поручень, приподнялся над сиденьем и согнул голову.

      Все видели в кино, как лихо перелетают преграды легковые автомобили, особенно американские полицейские лимузины. Наверное, наш полет выглядел еще эффектнее. Грузовик-вездеход парил над землей уже двадцать восемь шагов (это на обратном пути уже промерили). Я кинул быстрый взгляд на Кота. У Женьки глаза из круглых, кошачьих, стали квадратными от страха. Если колеса встанут чуть под углом, мы даже не поймем, как разобьемся. Женька намертво зажал руль. Костяшки его пальцев побелели, как и у меня. Машина упала на все колеса.

      Удар был чудовищный. Я почувствовал все свои позвонки. А «66-й», словно и не падал вниз, рвался дальше, в отступавший закат.

      – Ура!!! – мы с Женькой не сговариваясь заорали от счастья.

      А Санька молчал, его глаза были закрыты.

      – Санька, видал?!

      – Ой, хана, – сорвался стон с его губ, – Позвоночник…

      – Да ну, врешь, все нормально, – испуганно выдавил Женька, тем не менее продолжая давить на газ.

      Я посмотрел на мужичка. Он не врал. Изо рта тонкой струйкой текла слюна. Хорошо, хоть не кровь.

      Санька открыл глаза:

      – Я ничего не вижу…. Позвоночник….

      Ситуация! Там люди, а тут этот урод с позвоночником.

      – Тормози!

      Расстелив бородача на капоте, я запустил ему руку под ватник, ощупав худую спину с выпирающими позвонками. Дела!

      Наскоро осмотрев Саньку, я открыл банку водки, и, запрокинув ему голову, влил в глотку. Жить будет. Правда, хреново. Не перелом, смещение, но все равно неприятно.

      – А теперь вперед! – приказал шоферу.

      – А он? Вернемся!

      – Нет! – я вытащил из-за пазухи пистолет, – у меня там люди замерзают. А этого никто не заставлял ехать. Можем его высадить, сделать ему костер, а подберем на обратном пути.

      Вылезать Санька отказался. Забегая вперёд, замечу: и он выдержал весь этот путь, кучу километров вися на руках между кабиной и сиденьем. Вместе с водкой в него снова вошла жизнь. Русские люди крайне выносливы и неприхотливы, оттого их так нелегко победить.

      – Не бросайте меня! Я сильный, я выдержу! Мне сидеть больно,