История болезни. Сергей Валерьевич Уткин

шесть всяко должны быть, факт. В общем и целом новая работа матушку устраивала – график скользящий, сутки отпахала и трое дома. Смущало только, что оставлять меня одного на целые сутки было страшновато. Мало ли чего… Телефона в квартире нет, позвонить некуда.

      И матушка, не мудрствуя лукаво, решила брать меня с собой на дежурство.

      В общем-то, ничего особо страшного я там не увидел. Большинство жителей пятого отделения, на котором маманя ударно трудилась, было тихими безобидными стариками. Пара безногих инвалидов, дядя Леша и дядя Коля, лихо раскатывали на колясках по коридору. Как я позже узнал, потенциально опасных психически больных держали в «надзоре», за железной дверью. И побывать там тоже пришлось, когда маму определили в надзоре дежурить…

      Так что с той поры меня трудно разжалобить или шокировать, что такое ДЦП, олигофрения или синдром Дауна я прекрасно знаю. Но рассказать хочу о другом.

      Людей в интернате было много, всяких – хороших и плохих. И как-то раз на отделение поступил новый обитатель, необъятных габаритов дядя, навроде того мексиканца, который полтонны весит. Сколько весу в нашем герое было не скажу, не знаю, но одна кровать его не выдерживала – поставили вторую.

      Сам дядя даже сидеть не мог, о ходьбе речи вообще не шло. Все естественные надобности, естественно, под себя. А каждые пять минут проверять что у него и как нереально, у санитарки на шее еще десяток палат и в каждой других лежачих хватает. Вот тут-то дядя показал свой характер…

      Как оказалось, дядя был не просто строгих правил, а бывший министр какой-то там промышленности и дважды герой соцтруда. На родине воздвигли его бюст, как и полагалось. Но когда бывший дважды министр вышел на пенсию и окончательно заплыл жиром, то семейство решило отправить бюст и все остальные части тела героя в интернат. Дескать, дома все заняты, ухаживать за тобой, папуля, некому, а в интернате мы тебе отдельную палату устроим. Правда, забыли пояснить папе, что будет он там на общих правах… Короче, наш герой ударно обделался. И поднял дикий рев, поскольку лежать в дерьме он не привык. Матушка в бельевую сбегала, приходит в палату – мужик ее матом. Так твою и эдак, где ты шляешься, я тут уже охрип оравши. Маманя спокойно объясняет, что обрабатывала другого больного, что дядя на отделении не один и можно маленько потерпеть. А на будущее – судно под кроватью, мог бы и дотянуться.

      Тут дядя раскрыл свое министерское хайло и начал орать, что он сейчас в Кремль позвонит, самому Леониду Ильичу и что от этого заведения камня на камне не останется. А лично тебя, паскуда ленивая, выпрут отовсюду и больше никуда не возьмут.

      Эк, напугал. Матушка моя, составив многоэтажную конструкцию отборного мата, популярно объяснила, что это когда-то дядя был и министр, и герой, и обладатель бюста. А сейчас он ровно такой же больной, как и все остальные. И уж если угораздило обосраться, то не хрен тут выделываться, лежи и жди.

      Дядя