У Великой реки. Битва. Андрей Круз

по машинам, по прилавкам, по телам, вздымая клубы пыли, крови, щепок, выбивая как огненным бичом из тела толпы отчаянные крики. Мотор ревел, броневик несся в объезд, огибая базарную площадь.

      Затем нам навстречу попался заляпанный камуфляжными пятнами и грязью ГАЗ-63 на высоких колесах, с кузовом, полным людей с оружием и в кольчугах баронских дружинников. Я навел «максимы» на кабину и утопил большими пальцами гашетку. Брызнули во все стороны искры, посыпалось стекло, выбило дым из мотора. Водопад свинца обрушился на дощатый кузов, кроша в нем всех в мелкий винегрет. Уцелевшие с криками вываливались из машины, разбегаясь, кто бегом, кто ползком, во все стороны в поисках укрытия.

      В нас начали стрелять, пули бессильно защелкали по броне. Лари захохотала. Я снова выкрутил башню влево и опять завел длинную очередь по базару, заставляя укрыться осмелевших было стрелков. Демонесса улюлюкала, а затем по-разбойничьи длинно и громко свистнула в два пальца. Она явно наслаждалась происходящим.

      В этот момент снова ударил по городу «громовержец», причем одна из «кос» била по базару, выплескивая вниз пули всеми четырьмя своими вращающимися стволами. Следом за быстро перемещающимся столбом пулеметных трасс поднимался в небо густой столб пыли, выбиваемой из земли. «Коса» не «максим», даст так даст!

      Это оказалось последней каплей для тех, кто пытался укрыться там между прилавками. Стрельба из винтовок прекратилась, началась паника. Наш броневик несся среди разбегающейся толпы, я постреливал во все стороны короткими очередями, добавляя оживления процессу, демонесса хохотала, гномы ругались матом, причем по-людски, только Маша молчала как приличная девушка.

      Наконец ряд лавок закончился, дальше была открытая площадь и городские ворота. В воротах не было никого – все разбежались. Я на всякий случай обстрелял окна надвратной вышки, чтобы оттуда никто не пальнул в открытый верх башни, и вскоре наш броневик вылетел через ворота на складской двор у пристаней.

      Пулеметчики за кирпичной баррикадой были на месте, но что случилось – они не поняли. Они постреливали из пулемета над продолжающим кружить над городом «громовержцем», а на нас не обратили никакого внимания. А что на нас его обращать? Если по машине судить, мы свои. Поэтому когда мы подъехали к ним вплотную, расчет из троих человек лишь приостановил стрельбу и повернулся к нам. Я высунулся из люка с «сорок четвертым» в руке и, прежде чем они успели хотя бы моргнуть, прицелился пулеметчику прямо в середину лба, прикрытого желтым платком, и нажал на спуск.

      Из револьверного ствола вылетел сноп огня, а бандиту словно кузнечный молот в лоб угодил, отшвырнув его на второго номера и сбив того с ног. Третий попытался убежать, пригнувшись и бросившись в сторону, но пули такого калибра, угодившей в спину, хватило ему за глаза. Его бросило вперед, и он затих, пропахав лицом по земле. А затем двумя