Михаил Лермонтов: тайны судьбы и творчества. Нина Корчагина

не стеснявшемуся в выборе средств для выгораживания собственной персоны? Почему следствие и военный суд в вину поэту вменяют показания его убийцы?

      Сердце обливается кровью, когда читаешь документы и следствия, и окружного суда и военного, в которых подробно, слово в слово старательно пересказываются слова убийцы поэта. Кроме Мартынова, никто не свидетельствует против Лермонтова. А слова секундантов, дословно повторяющих версию Мартынова, ничего не стоят.

      Теперь мы знаем, что главная мысль о несносном характере Лермонтова, на которой и строилось объяснение дуэли, была подсказана Мартынову секундантами, которые, вопреки правилам, в ходе следствия переписывались с убийцей Лермонтова. Мартынов умолял секундантов, чтоб его выгораживали, секунданты просили Мартынова, чтоб он свидетельствовал, что они всеми силами пытались помирить поссорившихся, а секундантам посоветовал такую тактику защиты полковник А. С. Траскин. У каждого была своя корысть. У секундантов, чтоб уйти от ответственности, потому что они за гибель человека на дуэли подлежали такому же наказанию, как и стрелявшиеся, и за лживые показания, то есть подлог, тоже подлежали суду. У Траскина, чтоб поменьше было шума, чтоб угодить начальству. И угодил же! После пятигорской трагедии, руководить расследованием которой было поручено полковнику, он стал генералом. А мертвые сраму не имут. Но получилось, что имут.

      В предисловии к книге «Летопись жизни и творчества М. Ю. Лермонтова» ее составитель В. А. Захаров пишет: «К числу виновных относили, например, начальника штаба А. С.Траскина, подполковника жандармерии А. Кушинникова, коменданта Пятигорска В. Ильяшенкова, вдову генерала Е. И. Мерлини, секундантов»…

      В 5 томе Академического издания Полного собрания сочинений М. Ю. Лермонтова за 1913 год упоминается об интригах кружка мерлинистов, т. е. «общества, собиравшегося у жены генерала Е. И. Мерлини, избравшего своим орудием Мартынова, а рукой направлявшей орудие, – „князя Ксандра“, т. е. А. И. Васильчикова. Члены кружка хотели проучить „ядовитую гадину“ и добивались, чтобы прах поэта, как самоубийцы, брошен был в овраг за рекой Подкумком».

      Ведущую роль в гибели поэта отводила Траскину и Т. А. Иванова, считая его «главным вдохновителем дуэли, исполнителем злой воли Петербурга: „Совершенно очевидно, что Траскин был действующим лицом разыгравшейся в Пятигорске трагедии: ходом интриги он руководил так же, как потом – ходом следствия. Это ясно из записки секундантов Мартынову, где упоминается имя Траскина, как имя человека, подсказавшего подсудимым, что они должны говорить на следствии“.

      О том, с какими нарушениями велось следствие, разговор впереди. Сейчас вспомним о темпах, которыми вершилось „правосудие“. Следственная комиссия, созданная пятигорскими властями на следующий день после дуэли, через две недели завершила работу и представила дело коменданту В. Ильяшенкову, который направил его главе гражданской администрации Северного Кавказа И. П. Хомутову, а тот вернул дело коменданту